На украинском направлении Путин меняет тактику, а не стратегию?

Отмена действовавшего почти четыре месяца разрешения на
использование армии стала новым этапом в борьбе России за Украину – точно так
же, как и попытка организовать мирные переговоры между Киевом и Донецком.
Мирный план Путина может в любой момент сорваться – это не означает, что не
нужно пытаться его осуществить. В чем он по сути состоит? В урегулировании
украинского кризиса так, чтобы США лишились возможности закрепиться на Украине,
превратив ее в антироссийский плацдарм. Гражданская война на Украине стала
следствием прихода к власти в конце февраля проамериканских сил, нацеленных на
быстрый и бесповоротный отрыв Украины от России и ее атлантизацию. Все действия
Путина после 22 февраля, когда был свергнут президент Янукович, подчинены
решению именно этой задачи. Разрешение на использование войск было получено им
1 марта, за несколько дней до того, как стало ясно, что Крым отчаливает в
Россию (то есть оно было необходимо еще и на тот случай, если бы уход Крыма
вызвал вооруженное сопротивление украинской армии и потребовалось бы открытое
участие российских войск в конфликте) . Присоединение Крыма было лишь элементом
борьбы за Украину. Оно ясно продемонстрировало Западу, что Россия не будет
молча наблюдать за похищением части русского мира, лишь по трагической случайности
1991 года оказавшейся отделенной. И если вначале США и Европа были уверены в
том, что западный вектор украинского пути гарантирован пришедшими к власти в
Киеве силами, то после Крыма и подвешенного дамоклова меча в виде российской
армии оптимизма у них существенно поубавилось. Более того – Запад единодушно
признал, что не будет воевать за Украину с Россией и не окажет ей никакой
серьезной военной помощи. Но Москва и не хотела воевать с Украиной. Нам нужно
было добиться смены курса Киева без военной интервенции, без того, чтобы на
радость англосаксонским геополитикам воевать с русскими, оказавшимися по ту
сторону границы. Сделать это можно только силовым давлением – используя все его
формы. Военную, экономическую, политическую, информационную. Украинская
политическая элита должна была убедиться в том, что ценой продолжения
прозападной политики станет развал страны – и за четыре месяца ее уже почти
подвели к признанию этого факта. Восстание в Новороссии было ответом на взятие
Киева прозападными силами и присоединение Крыма к России. При этом масштабы
сопротивления на Востоке Украины изначально оказались недостаточными для
организации второго, альтернативного центра власти, создания с ходу другой,
прорусской, Украины (то, что русские медленно запрягают, знают все) . Местные
власти были слабыми и проолигархическими, репрессии из Киева были способны
окончательно задавить начавшееся брожение. Только неофициальная поддержка из
России помогла начавшемуся пророссийскому, антиолигархическому движению в
Донецке и Луганске укрепиться и начать реальное сопротивление. Неофициальная
помощь России нарастала все последние три месяца – и привела к тому, что
ополченцы и добровольцы выстояли против атак украинской армии. Признание того,
что физически подавить восстание невозможно и нужно вести переговоры – это то,
чего Россия требовала от Киева и Запада все последние два месяца. И право на
использование армии было одним из важных аргументов, подкрепляющих наши
требования. То, что Путин так им и не воспользовался, объясняется двумя
причинами. Первое – удалось укрепить сопротивление на Востоке Украины. Теперь
уже оно выполняет роль той гири, которая не пускает Украину на Запад –
использовать вместо этого регулярную армию просто не нужно. Россия фактически
ввела на Украину армию, армию сопротивления – а точнее, ее ввел русский народ,
отделять от которого Путина нет никаких оснований. Второе – ввод регулярных
войск сделал бы невозможными попытки России расколоть западный фронт,
выстраиваемый США против нас.