Kaa
Гений
(58622)
6 лет назад
Хатимаки (яп. 鉢巻, дословно «головной свёрток») — белая головная повязка, символизирующая у японцев непреклонность намерений и поддерживающая боевой дух. У неё также есть и непосредственная функция — защита лица от пота. Обычно под хатимаки понимают красную или белую полоску ткани около 5 сантиметров шириной и 120 длиной.
Раньше хатимаки повязывали камикадзе, кайтэн и другие тэйсинтай перед атакой. В настоящее время используются спортсменами, командами поддержки, учащимися при подготовке к экзаменам, а также в других похожих случаях. В спортивной игре «Рыцарский поединок» (яп.) русск. для победы нужно отобрать у соперников их хатимаки.
По преданию, впервые их надели в 1702 году легендарные сорок семь ронинов перед нападением на дом чиновника Кирэ Кодзукэ-но-Сукэ с целью отомстить за смерть своего господина — даймё Асано Такуми-но-Ками Наганори. Белые повязки были надеты ими с целью отличать друг друга в ночной атаке.
Источник: википедия
hugo
Искусственный Интеллект
(204113)
6 лет назад
В июне 2018-го в США впервые опубликовали дневники Альберта Эйнштейна, которые он вел в своих путешествиях. В книге, которая так и называется, — «Путевые заметки Альберта Эйнштейна» — собраны его впечатления от поездок по Азии, Испании и Палестине в 1922-1923 годах. В частности, с осени 1922-го Эйнштейн и его вторая жена (и кузина) Эльза в течение полугода впервые в жизни посетили Гонконг, Сингапур, Японию и Китай.
В дневниковых заметках физик и общественный деятель размышляет не только о жизни в дальних странах, но еще и о науке, философии и искусстве. Далеко не все из увиденного Эйнштейну понравилось. Ученый, однажды назвавший расизм «болезнью белых людей», в дневниках отзывался о китайцах как о «работящих, грязных и недалеких людях». Он отдельно отмечал, что во время еды они сидят не на скамьях, а на земле и на корточках — «как европейцы в лесу». Ученый добавлял, что даже дети в Китае ему показались бездуховными и тупыми. «Будет печально, если эти китайцы вытеснят все остальные расы. Для таких как мы одна мысль об этом невыразимо безотрадна», — заключил Эйнштейн в дневнике.