Откуда в Россию пришла мода носить шапки ушанки?

Шапка-ушанка — зимняя меховая, суконная или комбинированная шапка (первоначально — мужская) , широко распространённый головной убор в России.

Впервые утеплять по максимуму поверхность головы начали в VI веке до нашей эры скифы. Спасаясь от лютых степных ветров, эти кочевники изобрели войлочную шапку-шлем конической формы. Она дожила в кочевом мире до эпохи средневековья и называлась русскими <клобук> (от тюркск. <калпак> - <шапка>). Скифы быстро приспособили длинные <уши> своих клобуков для обвязывания вокруг шеи. Так родился известный на Кавказе по сей день башлык. Примерно в это же время на другом конце континента корейские воины прикрепляли к своим утепленным мехом шлемам войлочные или кожаные <уши>. Таким образом прямой прототип буденовки появился еще за 500 лет до потрясшей Россию гражданской войны. Для <комиссаров в пыльных шлемах> и красноармейцев буденовка с 1919 г. вплоть до 1942 г. стала основным видом форменного головного убора. Однако еще со скифской поры шлем-клобук, в советское время кроившийся из сукна, был приспособлен прежде всего для степного климата. В финскую кампанию 1939-1940 гг. буденовка не выдержала поединок со свирепыми балтийскими морозами.

У наших прямых предков, населявших лесные просторы Восточной Европы, на пороге средневековья возник головной убор, прекрасно приспособленный к суровому континентальному климату. Это - шапка с круглой тульей, по низу отороченной мехом. Шапка имела разные фасоны. Древнерусские князья предпочитали головные уборы с тульей, покрытой византийской парчой с нашивным жемчугом, варяги щеголяли в шапках, украшенных серебряным навершием и кистями. Совершенно другой принцип положен в основу монгольской ушанки XII-XVI вв. Фактически она являлась колпаком, скроенным из куска овчины в виде конуса. Его широкие отвороты защищали лица и щеки <покорителей Вселенной> от лютых зимних вьюг. В XVII-XIX вв. овчинные отвороты калмыцких малахаев начали вертикально разрезать по бокам, полученные в результате <уши> могли завязываться при потеплении погоды на затылке наездника. От таких малахаев и произошли современные японские шапки-ушанки с конусовидной тульей.

На Руси мода на монгольские малахаи распространилась в конце XVI-XVII вв. прежде всего среди горожан. Примечательно, что в таких шапках, названных по-русски <треух>, щеголяли преимущественно богатые женщины. Будучи, как и монгольские шапки, довольно бесформенными, русские треухи нередко покрывались сверху дорогими тканями.

Не дремала творческая мысль и у западных народов. Предки современных латышей и эстонцев еще в V-X вв. знали меховые <ушастые> шапки. Как и головные уборы древнерусских князей, балтийские шапки имели круглую тулью, аккуратно скроенную из замши или шерстяной ткани. К ее тыльной части и по бокам пришивались меховые лоскуты-отвороты. Такие шапки носились летом и зимой, изготавливались, как правило, из заячьего меха. В Эстонии они назывались <ляки-ляки>, <карбус>, в Латвии - <аусене>, <закене> (т. е. - <зайчик>).

В XIX веке <уши> шапок <ляки-ляки> в городах прибалтийских губерний обретают тесемки для завязывания. Это позволяло дополнительно утепляться счастливому обладателю шапки->зайчика>. Не исключено, что при создании этой универсальной модели ушанки прибалтийские скорняки использовали традиции русского треуха.

Мода на ушанки с круглой тульей молниеносно распространяется сначала в рабочей среде Петербурга, а затем и по всей России.

Несмотря на подлинный триумф ушанки, с 1940 г. занявшей достойное место в обмундировании наших воинов, она еще долго оставалась атрибутом простого народа. Лишь непростой ход отечественной истории отучил русского интеллигента выделяться в уличной толпе каракулевой папахой или <пирожком> из соболя.