С детства проблемы с социальностью, это из-за недостатка воспитания?

Помню, как в школе я переходила из школы в школу, были проблемы с одноклассниками. Когда я приходила в новый класс, мне казалось, что вот, 30 дебилов, каких-то совершенно неинтересных примитивных людей. я ни с кем не здоровалась, не было интереса к людям. Не запоминала их имен, было лишь пара учителей, которые казались достойными. Сейчас я выросла, тоже веду замкнутый образ жизни, мне все люди кажутся какими-то глупыми. Лишь некоторые интересные личности попадаются, которые и становятся немногочисленным кругом общения. Хотя я понимаю, что нужно уметь общаться со всеми, в том числе с соседями, родственниками, коллективом. Я не умею это делать, потому что не научили? Мне никогда не говорили, что нужно здороваться и т. д., подруга только немного социализировала, да и то потом она на меня обиделась из-за ерунды и не общаемся, хотя интересная умная девушка, прям как бриллиант, среди толпы.. Но я её обидела резким выражением и теперь жалею.. Вообщем, общение у меня в основном в интернете, ну и мужа еще выбрала интересного, талантливого человека. Может как-то можно это побороть, может как-то можно вылезти из скорлупы? Мне почти 30 лет.

Мне по этом поводу нравится цитата Лермонтова

Такова была моя участь с самого детства. Все читали на моем лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали — и они родились. Я был скромен — меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду — мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось отчаяние — не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой.