Вопрос по стилистике текста -- что можно поправить?

Я знал одну песню.

Должно быть, это было очень давно, еще в детстве, потому что я не помню уже ни слов, ни мелодии. Мое сердце мучается от воспоминания и мечтает услышать и наполниться вновь этой приятной весенней мелодией и этими полными таинственности словами моей песни, но не может.

И каждый раз, когда я выхожу в поле, вижу его весенний праздник, встречаю взоры застенчивых анютиных глазок, слышу над головой песню жаворонка, чувствую молодую ласку ветра, задевающего зеленые листья и танцующего на полянах, словно девушка: каждый раз, когда я вижу разбросанных по черным залежам, сгорбленных над сохой бедных детей матери-земли и всматриваюсь в этот освещенный небесной улыбкой бесконечный пейзаж из деревушек, дорог и русел, то в душе моей наполняются волны сладким томлением, торжеством и надеждой, которыми меня когда-то заполнила моя короткая песня. Моя забытая песня!

Осенью, когда ложатся на небосклон тяжелые туманы, когда испещрят леса огненные и золотые раны, когда бегут птицы, когда умирают цветы и болеет трава, как больно мне тогда за мою забытую песню!

Какой она была? Рассказывала ли о моем детстве, рисовала ли мою маленькую деревушку? Или же она была песней быстрой речки, у которой я играл? Или это не было песней, и мне всего лишь так показалось? Может быть, это маленькая подруга детства, теперь тихо покоящаяся в своей маленькой могилке! Может быть, это нежная материнская ласка, теплая материнская слеза!

Была ли она, пел ли я тебе, моя короткая, мелодичная, таинственная песня, или это были блаженные сны одного мечтательного и больного ребенка?

Душа плачет по тебе, моя забытая песня!

Напомню ли тебе когда-нибудь слова, услышу ли я снова твою слабую ровную мелодию?

Тогда, когда уставший от жизни умру и лягу в могилу, освобожденный от тысяч предрассудков, делающих жизнь невыносимой, от тысяч условностей, делающих её суетной, когда надо мной зазеленеет травка и распуститься дикорастущий шиповник, когда всё забуду и мой ум перестанет искать истину и беспокоиться из-за лжи о добре и зле – тогда, в этой гробовой тишине, я верю в то, что услышу тебя, моя сладкая забытая песня, и под твою тихую мелодию, и под твои таинственные и милые сердцу слова я буду спать, спокойно спать как на коленях матери.