Помогает ли слово из текстов русской литературы ХVIII-ХIХ веков понять идею эссе про масштабируемость и реиграбельность?

Многие остаются в недоумении, почему носители отчуждаемого мышления всматриваются в феномены играбельности и реиграбельности?
Развитие мировой мысли не захватило процесс масштабируемости.
Философов не интересует вопрос, а как себя будет чувствовать субъект внутри процессов масштабирования?
Но и в такой революционной формулировке ставится часть невероятно сложно проблемы.
Реиграбельность помогает подступиться к вопросу, а как себя и что вообще чувствует субъект внутри процессов масштабирования... всего?
Каково это оказаться внутри процесса масштабируемости с непрекращающимся изменением всех окружающих объектов?
С чем что сравнивать, если всё не просто меняет форму, но в процессе масштабирования переходит в иное качество и становится непредсказуемо иным?
Насколько будет сложно заниматься результативным действием и результативно мыслить вопреки происходящему в реиграбельной реальности?
Каким нам видится человек внутри процесса масштабирования всего?
Реиграбельным.
Сразу возникает проблем тождества.
Остаётся удивляться тому, что мировая мысль не поставила стол простого вопроса.
Почему и как из сеанса отчуждения субъект выходит тождественным самому себе?
Как субъекту удается оставаться самим собой?
При входе? В реализации столь трудно-описуемого процесса как "масштабирование всего"? На выходе из него?
Благодаря играбельности и реиграбельности.
Эти понятия нам понадобятся в том случае, когда аналоговому пользователю через компьтерного аватара придется заниматься экономической деятельность в ситуации одновременного разворачивания процессов отчуждения от сущего и масштабирования всего.
Что такое отчуждение с прохождением субъекта через процесс мультиплицирования всего?
Играбельность — это состояние объектов и кандидата в субъекты на отрезке до отчуждения и до процесса масштбаирования.
Играбельность — это всё, что происходит с субъектом (точнее, с кандидатом на статус субъекта) до отчуждения и с объектами до масштабирования (всех объектов и процессов) как (цифровой) трансформации.
Реиграбельность — это реализм мулььтиплицирования.
Благодаря навыку реиграбельности субъект выступает носителем здравого смысла внтури такого сложного процесса как масштабирование всего.
Реиграбельность — это усилия субъекта по сохранению тождества самому себе. В разных ситуациях. При входе. В сеансе отчуждения, происходящего, либо одновременно с процессов масштабирования, либо внутри этого процесса. И в ситуации выхода из сеанса отчуждения.
Реиграбельность — это стезя масштабируемости.

Реиграбельность — это стезя масштабирования.

Всё вышесказанное следует рассматривать подступами к вопросу о том, как и почему в реиграбельной реальности, то есть, там, где не прерывается процесс масштабирования всего, кругооборот интеллигибельного капитала суть тождество искусственному интеллекту?
Не бывает тождественных вещей.
Не бывает тождественных объектов.
Но существуют и развиваются тождественные субъекты.
Это мир, в котором условие развитие — наличие тождественных субъектов.
На низовом уровне в роли тождественных субъектов выступают цифровые солипсисты.
На самом верху этого класса будут искусственный интеллект и кругооборот интеллигибельного капитала как наиболее сложное воплощение тождественных субъектов. (Анатолий Юркин)

Помогает ли слово "стезя" из текстов русской литературы ХVIII-ХIХ веков понять идею афоризма "Реиграбельность — это стезя масштабирования" и замысел эссе про масштабируемость и реиграбельность? Да? Нет?