Цифровой субъект будет испытывать потребность в обмене реиграбельностью?

Традиционная философия, все прежние онтологии и морально устаревшая и попросту опасная аналоговая картина мира не схватывают главного в происходящих переменах.

Исходный пункт цифровой философии — это утверждение автономности, универсальности, общедоступности и единства цифровой копии ошибки с активизмом субъекта.
От аналогового пользователя, сделавшего исходную ошибку, и до цифрового солипсиста, за фигурой которого далее ничего не видно, — все вовлечены в кругооборот интеллигибельного капитала.
Расчеты между агентами новой экономики будут осуществляться нефиатными цифровыми деньгами, обеспечением для которых выступит цифровая копия ошибки.
Но это будет такая трансакция, которой "думает" сильный персонифицированный интеллект.
Без цифровой копии ошибки невозможно отчуждаемого мышление машинного разума.
Без цифровой копии ошибки не запустить кругооборот интеллигибельного капитала.
А к чему сводится операционное богатство мира, опрокинутой пирамидой установленного на цифровой копии ошибки?
На реиграбельности.
Это мир, в котором после масштабного перехода и цифровой трансформации остались те, кто реиграбелен.
Но как получится так, что операционное многообразие пост-трансформационного мира будет зависеть от простых действий?
Это имеет экономические причины.
Виртуальный субъект испытывает потребность в обмене реиграбельности.
Цифровой субъект испытывает потребность в обмене реиграбельностью.
Эти два постулата верны с экономической точки зрения.

Тогда как для философского понимания "изюминки" цифровой трансформации и жестких требований масштабного перехода надо сделать следующий шаг. Какой?

Потребность в обмене реиграбельностью формирует цифрового субъекта.
Она даёт этот почетный статус. И это напрямую связано с феноменом отчуждения.

Реиграбельность трансакции отчуждения — это средство производство, производственные отношения, форма связи, продукт и товар-услуга для клиента платформы отчуждения. (Анатолий Юркин)