Как вам стиль письма русского художника, акциониста и писателя Александра Давидовича Бренера? (2/3 отрывок)
"Этот книжный магазин, видимо, недавно открылся на модной отмытой улице. Внутри он был весь пластмассовый, белый. Он выглядел как зубоврачебный кабинет.
Как сортир министра пропаганды Геббельса!
Я вошёл и стал рассматривать обложки книг. Инспектировал всю эту продукцию. Но это были не обложки. Это была реклама! Соблазнительные или стерильные постеры! Это была пошлая и подлая реклама всех этих писателей и издателей! Это была реклама литературной рекламы! Дрянь! Сучество!
Даже издания классиков выглядели как упаковки с бельём или презервативами. Даже Эсхил и Вергилий, даже Марк Аврелий! Даже маркиз де Сад!
В ярости выскочил я на улицу. Что же тут было делать?! Что?!!
Мне захотелось выпить граппы, крепкой прозрачной граппы. Я задыхался, почти не дышал. У меня наверняка была очень высокая температура — 39! Я взмок, у меня подгибались колени.
За углом оказался винный магазинчик. Чёрт возьми, это был роскошный магазин — чуть не винный подвал Германа Геринга!
Я вошёл в магазин и осмотрелся. Тут были деревянные полки — с белым и красным пойлом из Франции, Италии и Испании. В основном из Италии. Была и водка, виски, граппа — в разных бутылках, с разнообразными этикетками. Я решил взять самую дорогую бутылку.
Граппа, граппа — этикетки выглядели тупо, вульгарно. Этикетки важны так же, как и содержимое. Но сейчас все этикетки либо совершенно бездарные, либо непомерно крикливые. Либо это подделки старых этикеток. То есть опять халтура, нищета, надувательство!
И вообще: никакому вину, никакой граппе больше нельзя доверять. Весь этот алкоголь отравлен химикалиями. Старые методы приготовления забыты и фальсифицируются. То есть опять — ложь и растление!
Я приложил руку ко лбу — лоб горел.
Наконец я выбрал бутыль граппы, которая стоила 120 евро. Мне пришлась по вкусу этикетка на этой бутылке — в ней было изящество. Сдержанность и изящество. И старинное очарование. И форма бутылки мне тоже понравилась — несовременная форма и чуть-чуть причудливая. Такую форму мог бы оценить Джорджо Моранди, если бы он стоял со мной в этом магазине.
Я огляделся по сторонам. Моранди здесь не было. Хозяин заведения болтал о чём-то с покупателем, видимо, пытался одурачить его, как водится.
Тут я быстрым движением опустил бутылку во внутренний карман моей куртки. Этот карман я, кстати, вшил в куртку сам, для специальных надобностей и ситуаций. И вот очередная ситуация представилась.
Куртка у меня была довольно широкая, вместительная, но бутылка тоже оказалась пузатенькая и с длинным горлышком. Так что у меня вдруг появилось какое-то остренькое брюшко с правого бока. И поэтому я постарался собственное моё брюшко втянуть, чтобы бутылка поменьше выпирала.
Проклятые соглядатаи!
Я ещё потолкался в магазине минутку, чтобы не было подозрительной спешки и нервозности, а потом решительно устремился к выходу. И тут слышу:
— Сеньор! Сеньор!
Я даже не оглянулся.
— Сеньор!
И ещё какие-то крики, но я не понял, что именно.
Тут я повернулся и говорю по-английски:
— Вы ко мне обращаетесь?
Хозяин — человек с волнистыми чёрными волосами и висячими щеками — размахивает руками и что-то орёт.
Собеседник его тоже на меня уставился.
Тут я осознал, что разговоры с этими сеньорами ни к чему не приведут, и одним прыжком сиганул на улицу. Сразу же и побежал.
Слышу — они за мной. И орут:
— Эй! Эээй!
Я бегу, бегу куда-то по каменной мощёной улице — напротив меня собор, сбоку — банк. Трамвайные пути. Бар. Табачная лавка. Аптека.
А они — за мной. И, кажется, их уже не двое, не трое, не четверо, а ещё больше — целое множество!
Толпа упырей и халтурщиков! И все — за мной!