Как вам такая история происхождения котопса?
В давние времена жил на свете один знаменитый учёный. День ото дня трудился он с одной единственною целью, которая, подобно чуме, поразила тогда абсолютно всех деятелей научного мира - вдохнуть дыхание жизни в бездыханное тело или хотя бы создать прибор, способный искусственным путём поддерживать её.
Многие из подопечных Рутения Мортифера - таково было истинное имя того гения; имя внушающее людям всего мира великий ужас и презрение, одно лишь упоминание на первых полосах газет о созданном им Существе рождало в сердцах чопорных владельцев домашних питомцев неописуемую ярость и вызывало порою собрание рвотных масс у тех, кто был особенно жалостлив и впечатлителен
(Ибо ветра всенародного бесчестия и негодования давно разнесли по миру злую весть о его доселе неслыханном злодеянии), - заканчивали свои дни в белокаменных стенах лаборатории, но ни под каким предлогом тот даже не стремился прекращать свою деятельность.
С тем упорством, свойственным скорее Виктору Франкенштейну, с каким Рутений, по обыкновению своему, принимался за работу, он не мог не заметить, что труды его не оставались незамеченными, и в скором времени дали свои горькие плоды.
Мысль о тех чудесах, на которые только могла быть способна современная наука, воплощая порой даже самые немыслимые и таинственные вещи в реальном мире, с упоением описанные незадолго до этого лишь в фантастических романах Герберта Уэллса и новеллах Карла Грунерта, будоражила воспаленный разум нашего гения, желавшего познать все тайны природы, а потому изучение известных трактатов, таких как "Проблема оживления организмов"* и многочисленные рассказы об ошеломительных и потрясших весь мир открытиях в те годы, когда впервые через сосуды изолированной рыбьей головы вместо сгустков крови протекал содержащий соль раствор, или когда человеческое сердце продолжало биться вне грудной клетки, подключенное четырьмя трубками - по числу камер - к аппарату, почти всегда оставляло его неудовлетворенным, а те средневековые и позабытые авторы алхимии, сулившие за постижение запретных страниц Парапельса и Альберта Великого сделку с силами Преисподней, казались ему в равной степени ничтожными и примитивными.
Как Титан-богоборец из древнейшего мифа, Рутений возжелал нечто большее, гораздо большее, чем просто постараться оживить мертвую материю, как это было в первые дни Сотворения мира.
На специальных столиках, как вспоминали очевидцы - те из немногих ассистентов, с кем доводилось работать Рутению - рядами лежали отсеченные от своих тел собачьи и кроличьи головы. Через множество трубок к ним подавалась питательная жидкость, и с каждой её каплей постепенно возвращалось сознание к животным, а пробуждение сопровождалось такой острой болью, будто их поместили в чан с серной кислотой.
Если кому и доводилось хоть раз видеть в глаза тот прибор, что питал насыщенной кислородом кровью сосуды подопытных зверей, то обязательно замечал, что ничего оригинального в приспособлении Рутения не было - на верхнем отсеке каждого из аппаратов располагалось изолированное сердце животного, которое качало кровь, а пониже в тазу лежали насыщенные кислородом лёгкие, вздувающиеся, как воздушный шар♨????????, при поступлении кислорода через насос, а уже под этой конструкцией в тарелке лежали на столе собачьи головы. У кроликов же они, конечно, были зафиксированы.
Проводя свои дни в строгом уединении своего кабинета, Рутений все это время не сводил глаз с подопечных, сосредоточив исключительно на них все своё внимание и стараясь не упустить ничего.
В первые минуты эксперимента, который практически ничем не отличался от тех, что проводили ученые с мировым именем, и который был значимым в жизни самого Рутения, все проходило более благополучно - при ярком освещении зрачки зверей сужались, превращаясь в подобие щели в мышиной норе. Глаза
Но Рутения было уже не остановить. После нескольких тягостных недель, когда почти все его подопечные восходили в небесную обитель по Радужному Мосту, он прознал о том, что у одного из его коллег пёс по кличке Лазарь находился между жизнью и смертью, и ради спасения своего любимца учёный решил прибегнуть к уже известным достижениям и несколько усовершенствовать их.
Так началась кропотливая работа над проектом, финальным штрихом которого планировалось создание кибернетического пса, механическим телом которого велось управление от его головы. Все это проходило под грифом "совершенно секретно", и на протяжении долгих лет общественность держали в неведении.
Стоит ли говорить, с каким томительным нетерпением Рутений сам желал достичь превосходства среди даже выдающихся деятелей науки своего времени?
О, он ждал этого - нет, скорее, со свойственной ему одному одержимостью и исступленной страстью проводил он дни и ночи в своей лаборатории, где то и дело искрилась электроника, работающая на нейтронной мегалоплазме.
Но ни ему, ни тому создателю собачьей версии Доктора Дроида** не дано было усвоить горькой истины, заложенной ещё в трудах Сэмюэля Джонсона -какими бы благими намерениями не руководствовался человек, на что бы он ни шёл во имя Великой цели, последствия его деяний всегда неизбежны, непредвиденны и несут одно лишь зло и горе.
И вот в один из таких дней Рутений как-то явил миру нечто более невероятное, чем светило науки, пересадившее собаке вторую, более молодую, голову***.
Но ни ему, ни тому создателю собачьей версии Доктора Дроида** не дано было усвоить горькой истины, заложенной ещё в трудах Сэмюэля Джонсона -какими бы благими намерениями не руководствовался человек, на что бы он ни шёл во имя Великой цели, последствия его деяний всегда неизбежны, непредвиденны и несут одно лишь зло и горе.
И вот в один из таких дней Рутений как-то явил миру нечто более невероятное, чем светило науки, пересадившее собаке вторую, более молодую, голову***.
На столе, с зондом в пастях, расположенных по обе стороны туловища, лежал странный гибрид кота и собаки - оба рыжего окраса шерсти, - чьи органы и брюхо были аккуратно сшиты между собой, словно тряпичная кукла, а на два организма приходилась одна селезёнка.
После того, как прервалось дыхание кошачьей половины, пойманной Рутением на безлюдной улице города, и прекратилось сердцебиение собачьей, гений начал вкачивать в них кровь из своего аппарата, а затем схватился за электрошокер.
Лишь импульсы электроэнергии волной пробежали по телу бессловесного животного, а насос ⛽закачивал в легкие воздух, Рутений услыхал неясный шум и, обернувшись, увидал, как собачья половина зашевелилась и высунула язык, а кот, подобно всем представителям его рода, сразу же после пробуждения поднес лапу ко рту и начал тщательно вылизывать её.
Возникало ли при всем при этом у Рутения хотя бы раз малейшее чувство раскаяния и сострадания к несчастным существам?! Да, но великий долг, как тогда размышлял наш непризнанный гений - долг перед наукой и, главное, - Человечеством в целом, превыше жалости, подобно Правде.
Вопросы морали и гуманности в то время, когда мир узнал впервые о препарированных телах и живых головах, в полной мере принимались по отношению именно к людям, а посему известное "Finis Sanctificat Media****оставалось единственной его заповедью.
Как-то раз жена Рутения пробудилась от странного шороха. С лампою в руке она прокралась из своей спальни на кухню и приблизилась к обеденному столу. То, что она узрела пред собой в тот момент, шокировало девушку.
Диковинный зверь, к которому она не смела приближаться ни при каких обстоятельствах, принесший её благочестивому супругу весьма дурную славу, впился в неё пристальным взглядом своих четырёх бирюзово-голубых глаз и ледяное чувство страха, когда та решила рассмотреть его поближе, пронизало в тот миг всё её существо.
Дрожащею рукою, едва переводя дух, дама поднесла лампу к излишне длинному телу творения её мужа, и взгляд её пал на маленького мохнатого зверька, зажатого в крепких когтистых кошачьих лапах, словно в западне.
То была Мышь, которую кошачья половина поймала у крыльца семейного дома учёного. Лишь только она оказалась в кошачьей пасти, дама поморщила нос и отвернула лицо. Легкая дрожь пробежала по её членам, когда, обернувшись, она увидела, как из собачьей пасти на каменный пол рухнул обглоданный скелет, подобный тому, что хранится в археологическом музее времен эры господства на Земле гигантских ящеров, а остатки шерсти скатались в шар и отскочили в самый дальний угол.
Дама смотрела на диковинного зверя, когда он постепенно явил ей себя во всей красе, и тысячи бессвязных и ужасных мыслей, теснившихся у неё в голове, бранных слов, какие только имелись в лексиконе обитателей Земли, просились на язык.
Возможно ли то, чтобы по земле бродили на потеху публике, воскресшие с помощью автомата сохранения жизни некогда мертвые домашние питомцы или двуглавые четвероногие творения, подобные этому?!
Кому вообще пришла в голову эта доселе нелепая и жуткая мысль о создании метиса, никогда прежде не существовавшего в окружающем нас мире, поправ тем самым все мыслимые и немыслимые нравственные нормы и незыблемые законы природы?!
Лишь увидав, как собачья половина, как если бы она была живой и самостоятельной, как все животные семейства псовых, облизывала ей руки, а кошачья услаждала слух громким мурлыканием, лишь узрев огибаюшую брюхо, словно экватор на глобусе, хирургическую нить, супруга осознала весь ужас положения несчастного зверя, так и не познавшего радостей жизни.
Лампа с грохотом выпала из её рук. На звук тот сбежались домочадцы, а где-то неподалёку уже начало что-то дымиться, но пожара, хвала богам, никто не допустил.
....Рутений Мортифер приблизился к двери, отворимой резким порывом ветра, и оторопел - прямо перед ним, буквально в десяти шагах от дома, высотой в три человеческих роста возвышалась Грозная фигура собаки с носом цвета индиго и парой острых, как кинжал, клыков.
Вереница мыслей промелькнула в голове Рутения в тот момент при виде этого сияющего Пса с массивными передними лапами и пеной у рта, как при той лихорадке, что поражает всех зверей в округе от маленького юркого шакала до подвальной крысы!
Неужели пред ним в ста шагах действительно его подопечные, ставшие единственной причиной жарких споров, дебатов и собственных злоключений Рутения?! Разве их не удалось поймать и отдать на усыпление после той трагедии на студии Nickel-Odious?
Но почему же зверь увеличился в размерах, подобно изваяниям сфинкса или молоссов, стерегущих вечный покой царственных особенно прошлых веков в усыпальницах, и полон неистовой злобы к нему?!
О, глаза ретривера! - так звалась порода Пса, подобранного Рутением во время рыбной ловли, подвергшегося затем жуткому испытанию в своей жизни. - лучше бы ему вовек в них не смотреть! Они в один миг превратились в два ярко-рыжих озера, подобных неугасимому пламени Преисподней. И это же пламя потоками изливалось, как из жерла вулкана, когда "гнусная тварь" - да, именно так в сердцах выругался Рутений, разевала свою пасть.
Волосы на голове учёного стали дыбом, когда он увидел по мере приближения зловещей фигуры знакомое отсутствие нижнего торса с задними лапами и хвостом - на его месте виднелась отвратительная масса со сделанным на скорую руку кем-то небрежным хирургическим швом, который треснул пополам, словно ствол дерева от удара молнии, и разорвался, с вывалившимися наружу внутренностями и разорванной селезёнкой, некогда принадлежащей двум организмам.
Только лишь мысли Рутения обратились в тот миг ко второму названному брату Пса, как из-за угла, шатаясь, неровным шагом выступила на середину комнаты кошачья половина с таким же окровавленным торсом и передними лапами, столько лет выполнявшими функции задних, а головы то и дело поочерёдно сменяли друг друга, щадаваясь одним и тем же вопросом - кому из них на сей раз суждено было стать хвостом?
Прибытие Кота сопровождалось неоднократными вспышками молний и раскатами, подобными сардоническому хохоту, принадлежащему ликующему над вечной агонией грешников, терзаемых в обители Люцифера, осужденных вплоть до того рокового Дня, который повергнет мир во прах, Вседержитель воссядет, и под эбеновыми крылами Смерти свершится Его наивысшее Правосудие.
Где-то раздались звуки органа, и в память Рутения врезались знакомые слова из древнейшего "Реквиема" Верди. Странная, доносящаяся неведомо откуда мелодия увеличивалась с шумом клокотавшего за окнами ливня, а ослепительная вспышка молнии выжигала в сердце учёного неизгладимый след.
С душераздирающим воплем Котопёс кинулся на Рутения, и тот отлетел на добрые десять метров прямо в горящий камин, пробив головой ограждение и, подобно дождевому червю на рыболовном крючке, напоролся на острый наконечник, который прошёл сквозь него.
Наутро подоспевшие оперативники обнаружили два мертвых тела - одно распласталось на асфальте, а другое - то, осталось от Рутения, было обгоревшим и разорванным в клочья, с густой запекшейся кровью и глубокими царапинами и отметинами собачьих зубов. Так отомстил за себя Кото-Пес.
Да, круто
Вообще, если по-хорошему, то за прочтение вот "этого" люди должны получать какое-нибудь денежное вознаграждение.
дебилизм еще тот... как всегда)
вам не знакома такая Елена Еленова?
тоже не в себе... строчит мегадурь в Философии, Непознанное.
найди ее... уверяю - вы подружитесь))
читать долго но ты судя по всему про вивисекцию не слыхал в силу малолетства. а это еще в прошлом веке практиковали и коммунисты и фашисты и японовцы в отряде 731. но тебе же пох. уй ты школота.
Я не могу понять, зачем это выкладывать сюда, если есть специальные места для этого