Сократите текст, укажите способы сжатия текста

1)У природы как целого, как единого творца есть свои любимцы, в которые она при строительстве вкладывает с особенным тщанием и наделяет особенной властью.
2 ) Таков, вне всякого сомнения, Байкал. Не зря его называют жемчужиной Сибири. Не будем сейчас говорить о его богатствах, это отдельный разговор. Байкал славен и свят другим – своей чудесной животворной силой, духом не былого, не прошедшего, как многое ныне, а настоящего, не подвластного времени и преобразованиям, исконного величия и заповедного могущества, духом самородной воли и притягательных
3) Вспоминаю, как мы с товарищем моим, приехавшим ко мне в гости, долго шли и далеко ушли по берегу нашего моря по старой Кругобайкальской дороге, одной из самых красивых и ярких на южном Байкале. Был август, лучшее благодатное время на Байкале, когда нагревается вода и бушуют разноцветьем сопки, когда, кажется, даже камень цветёт, полыхая красками; когда солнце до блеска высвечивает вновь выпавший снег на дальних гольцах в Саянах; когда уже и впрок запасся Байкал водой из тающих ледников и лежит сыто, часто спокойно набираясь сил для осенних штормов; когда щедро играет подле берега под крики чаек рыба и когда на каждом шагу по дороге встречается то одна ягода, то другая – то малина, то смородина, красная и чёрная, то жимолость… А тут ещё и день выдался редкостный: солнце, безветрие, тепло, воздух звенит, Байкал чист, тих, далеко в воде взблёскивают и переливаются красками камни, на дорогу то пахнёт нагретым и горчащим от поспевающего разнотравья воздухом с горы, то неосторожно донесёт прохладным и резким дыханием с моря. ) Товарищ мой уже часа через два был подавлен обрушившейся на него со всех сторон дикой и буйной, творящей пиршественное летнее торжество красотой, дотоле им не только не виданной, но даже не представляемой. Всё, что отпущено человеку для впечатлений, в товарище моём было очень скоро переполнено, и он, не в состоянии уже больше удивляться и восхищаться, замолчал. Я продолжал говорить. Я рассказывал, как, впервые попав в студенческие годы на Байкал, был обманут прозрачностью воды и пытался рукой достать с лодки камушек, до которого затем при замере оказалось больше четырёх метров. Товарищ принял этот случай безучастно. Тогда я догадался, что с ним: скажи ему, что мы за двести-триста метров в глубину на двухкопеечной монете читаем в Байкале год чеканки, - больше, чем удивлён, он уже не удивится. Он был полон, как говорится, с крышкой. Помню, его доконала в тот день нерпа. Она редко подплывает близко к берегу, а тут нежилась на воде совсем недалеко, и, когда я, заметив, показал на неё, у товарища вырвался громкий и дикий вскрик, и он вдруг принялся насвистывать и подманивать, словно собачонку, нерпу руками. Она, разумеется, ушла под воду, а товарищ мой в последнем изумлении от нерпы и от себя опять умолк, и на этот раз надолго.
4 ) Я даю это ничего не значащее само по себе воспоминание для того лишь, чтобы иметь возможность процитировать несколько слов из большого и восторженного письма моего товарища, которое он послал мне вскоре после возвращения домой с Байкала. (20)"Силы прибавились – это ладно, это бывало, - писал он. Но я теперь духом поднялся, который оттуда, с Байкала. Я теперь чувствую, что могу немало сделать, и, кажется, различаю, что нужно делать и чего не нужно. Как хорошо, что у нас есть Байкал! Я поднимаюсь утром и, поклоняясь в вашу сторону, где батюшка-Байкал, начинаю горы ворочать…" Я понимаю его…