Если полубезумный персонаж изъясняется междометиями как буквами в словах, то на слух расслышит ли сигнал зритель в зале?

Если как бы безумный или полубезумный персонаж в пьесе будет ходить по сцене и изъясняться междометиями как первыми буквами в (подразумеваемых) словах, которые можно сложить в предложение, то есть, минимально закодированной речью, тогда догадается ли читатель при чтении пьесы и расслышит ли сигнал зритель на слух в зале по ходу спектакля?

Например, если в зале будут (а вроде должны быть) любители ребусов и кроссвордов, то распознают ли зрители текстовой прием, близкий к их хобби?

Текст вопроса:

Почему-то "поиски" современных драматургов пошли в какую-то другую сторону (например, цитирование документов), а не ведутся искания по-настоящему новаторских форм коммуникации персонажа пьесы со зрителем. Почему?

Иллюстрацией к высказанной мысли приводится сценическая речь одного возрастного персонажа из неопубликованной исторической драмы под названием «Пасынки забвения»:

Старуха. Ц-ц-ц!
...
Старуха. А-а-а-а!
...
Старуха. Р-р!
...
Старуха. Ей-ей!
...
Старуха. Виват!
...
Старуха. Ну-кася!
...
Старуха. Ай-люли!

Это интересно? Это перспективные поиски новых форм отправки речевого сигнала в зрительный зал? Или тупиковая ветвь поисков новаторских форм? Ваше мнение?