Имеется ли у отечественного театрального зрителя потребность в уэллеризмах со сцены или в веллеризмах в текстах пьес?

Театралы, ожидаете ли уэллеризмы в современной пьесе, искрометные фразы от драматурга нашего с вами цифрового времени?

Сможете ли вспомнить Ваши примеры, прочитанные в современной пьесе? Или услышанные с современной сцены?

Пример веллеризма, то есть, фразы в стиле находчивого слуги Сэмюэля Уэллера, персонажа «Посмертных записок Пиквикского клуба» Чарльза Диккенса, в пьесе нашего современника:

"...

Титанин (Троеточию). Будешь такого допрашивать, с ума сойдешь.

Троеточие. А я таких отпускаю. Да, нарушаю закон. Но старший сын юродивого не должен подпадать под юридическую ответственность. Раньше на таких империи держались.

Таичков (на одной волне с Троеточием). «Расколотому камню одной капли ни на что не хватит», — сказал тюремщик, раздавая среди членов семьи передачи для заключенных.

[Титанин (Троеточию). Уэллеризм, чтоб мне с места не сойти.

Таичков (перекосив половину лица, подмигивает Титанину и Троеточию, подбородком показывая на Шутову). Не лезь на рожон, коли не имеешь детей от трёх жён.]

Силуэт Марии вручает Шутовой походный рюкзачок со снедью. На согнутой руке Шутова показывает титанинский подарок Таичкову. Тот идёт к ней, не сводя глаз с еды.

Перед Таичковым Шутова расстилает носовой платок. Вроде как ничего не заметив, Таичков сапогом наступает на расстеленный перед ним и по его пути носовой платок от Шутовой. Вместе с Шутовой Таичков уходит со сцены, не попрощавшись."

Цитата с двумя уэллеризмами из:

«Пасынки забвения»

(Историческая драма с репликами реальных прототипов, имена и фамилии которых изменены во избежание возможных судебных претензий со стороны ныне живущих родственников.

Тайна за тайной в четырех актах и без слова «отчуждение» с персонажем из народа в статусе Deus ex machina и с ремарками народных гуляний на Масленицу 1939 года в финале пьесы)

На основе приведенного примера, я счита, что да. А Ваше мнение по данному вопросу?