Н.В. Гоголь. «Петербургские повести». Приемы комического в повести.

С первыми впечатлениями Гоголя от пребывания в Петербурге связаны и так называемые «петербургские повести » - « Невский проспект» , «Нос» , «Портрет» , «Шинель» , «Записки сумасшедшего» , опубликованные в разное время. Сложилась практика называть пять из повестей, напечатанных в томе собрания сочинений, «петербургскими» .
А теперь перед нами Невский проспект - «всеобщая коммуникация Петербурга» , В начале одноименной повести показана жизнь этой главной улицы главного города во всякое время суток. Картина полна движения, но у каждого лица и у разных «кругов и кружков» свое перемещение в свои часы; все объединяются только местом - Невским проспектом. Читая Гоголя, мы замечаем, как часто встречаются у него обобщения: «все» или его любимое «все что ни есть» . Можно сказать, что это понятие было формулой его идеала, его представлением о чем-то гармоничном и целом. В народном мире «Вечеров» и «Тараса Бульбы» это гоголевское «все что ни есть» звучит возвышенно - здесь оно охватывает как бы единую грандиозную личность целого коллектива. Но вот Гоголь стал измерять свой Невский проспект этой меркой, и она наполнилась пустотой, а всеобъемлющее словно стало раздутым и комическим. Оно теперь осветило внутреннее строение социально и человечески разобщенного петербургского мира.
В повести « Невский проспект» изображен Петербург дневной и ночной. Днем это «главная выставка всех лучших произведений человека. Один показывает щегольской сюртук с лучшим бобром, другой - греческий прекрасный нос, третий несет превосходные бакенбарды, четвертая - пару хорошеньких глазок и удивительную шляпку…» .
При вечернем освещении Невский проспект выглядит иначе. «Тогда настает то таинственное время, когда лампы дают всему какой-то заманчивый, чудесный свет»] . От уличного фонаря уходят, каждый в свою сторону, художник Пискарев и поручик Пирогов, оба мелкие неудачники. Один расстается с жизнью, другой легко забывает стыд и позор за пирожками в кондитерской и вечерней мазуркой. Выдающиеся критики и писатели того времени, например, Белинский, Аполлон Григорьев и Достоевский, - люди несходных убеждений - одинаково восторгались гоголевским Пироговым как бессмертным образом пошлости (пошлости в смысле бездуховности) .
Художник Пискарев мечтает о возвышенной красоте, а сталкивается с той же пошлостью, но в другом роде - с уличной женщиной. Гоголь изображает картину ночного города, как он чудится устремившемуся за своей мечтой художнику: «Тротуар несся под ним, кареты с скачущими лошадьми казались недвижимы, мост растягивался и ломался на своей арке, дом стоял крышею вниз, будка валилась к нему навстречу, и алебарда часового вместе с золотыми словами вывески и нарисованными ножницами блестела, казалось, на самой реснице его глаз» .
Ночному Петербургу принадлежит и мечта Пискарева - его прекрасная дама, так жестоко обманувшая его эстетические иллюзии. «О, не верьте этому Невскому проспекту! - восклицает автор в конце повести. - Все обман, все мечта, все не то, чем кажется! Вы думаете, что этот господин, который гуляет в отлично сшитом сюртучке, очень богат? Ничуть не бывало: он весь состоит из своего сюртучка. Вы воображаете, что эти два толстяка, остановившиеся перед строящеюся церковью, судят об архитектуре ее? Совсем нет: они говорят о том, как странно сели две вороны одна против другой. Вы думаете, что этот энтузиаст, размахивающий руками, говорит о том, как жена его бросила шариком в незнакомого ему вовсе офицера? Совсем нет, он говорит о Лафайете» .
Лирические или авторские отступления особенность всей прозы Гоголя. В каждой повести можно найти подобные отступления.