Почему в некоторых стихах нет рифмы?

Стиль, скорее всего такое.

белые стихи, стихи в прозе

Хокку

Ты не правильно читаешь.
Всё так красиво! Посмотри ,говорю я себе!
В киноварь красную огонь опускается ,гаснет спектрами побежалости
Через витражи зелени хочет свет тебя порадовать 560 нанометрами.
Ты давно снял маски и душе твоей холодно.
В мире она с миром внешним, ей там интересней.
Дует ветер через степи с севера
И идут дожди для чёрной земли
Все птицы стали серые
Но не грустно тебе ведь ты не в себе!
Утром на островах солнца забыл про очаг
Днём в пути для телесной потребности
Забыл про время разные миры творя связные
На станции звёздные ,отправляешься вечером.
Ночь за это сны дарит,даёт лазурит.
Всего, сейчас для отвлечения разговора личного

Это "белые стихи".

у Тургенева есть стихи в прозе.

Сказали мне, что эта дорога
меня приведёт к океану смерти,
и я с полпути повернул обратно.

С тех пор предо мною тянутся
кривые глухие окольные тропы...

Рифма в стихах далеко не самое главное, главное - особое настроение, порождаемое именно так подобранными один к другому словами, в создании коего роль играет не только смысл слов, но и само их звучание. Не даром же в древности поэзию называли пиитикой, настоящее стихотворение всегда можно пропеть.
Даже "Песнь о буревестнике" Максима Горького, хотя там и близко нет рифмы, да и стихотворный размер не особо прослеживается, просто петь её надо не так, как обычно поют люди, а как поёт море - изображать звук прибоя, с плавно и грозно нарастающим, а затем опадающим звуком.
А вот если текст никак спеть не получается, то это точно не стих, а проза.

Когда слова составляют в колонны
Или в определенном порядке,
Слова чувствуют себя солдафонами
Или овощами на грядках.

Потому что рифма не обязательна. И потому что поэты не обязаны подстраиваться под нерадивых школьников.

Так исторически сложилось. Вообще, рифма - сравнительно позднее изобретение. Сегодня различают белые стихи - такие, в которых соблюдается размер, - и верлибр, или свободный стих, в котором правильное чередование сильных и слабых долей отсутствует.
Все книги Библии написаны верлибром. Его можно встретить и у Пушкина (Еще дуют холодные ветры), и у многих других.
Белый стих в русской поэзии встречается чаще. Почти все драматические произведения Пушкина написаны белым пятистопным ямбом, поэмы Гомера - гекзаметром.
Стихи без рифм широко распространены в поэзии самых разных стран - от Японии до европейских. В русской мы больше привыкли к рифмованным стихам, и по поводу нерифмованных издавна ведется спор. Александр Городницкий весьма расстраивается по поводу моды на белый и свободный стихи:

Рифмованных строчек не будет в поэзии больше.
Растаяли рифмы, как тают сугробы весной.
Их сотня осталась в России и, может быть, в Польше,
А больше не сыщешь на целой Земле ни одной.

В Германии нет их, где песни орали ваганты,
Во Франции томной, стране куртуазных баллад,
В Италии пыльной, где дремлет задумчиво Данте,
Покинувший вовремя этот безрифменный ад.

На Западе нет, где умел их придумывать каждый,
Им в странах Востока уже не звенеть никогда.
Так в реках гниёт, изводя современников жаждой,
Промышленным стоком отравленная вода.

Так гибнет Земля, истощив небогатые недра,
Подземные клады исчерпав до самого дна.
Напрасно поёт твой унылый герой, Сааведра,--
Его Дульцинее канцона уже не нужна.

Поэзия кончилась. Далее следует прочерк,
Заржавленный хлам меж собою не связанных строк,
И муза гармонии, юбку надев покороче,
Уходит на дансинг тяжёлый отплясывать рок.

Давид Самойлов, в высочайшей степени владевший рифмой (ему принадлежит исследование "Книга о русской рифме"), напротив, высказывается за свободный стих (признавая, что он - не для всех):

Свободный стих —
для лентяев,
для самоучек,
для мистификаторов
(когда без точек и запятых).

Но в руках настоящего мастера
он являет
естественную силу речи,
то есть мысли.

Организованный стих
организован для всех —
для посредственности и таланта,
он подстегивает вдохновение
и подсказывает метафору.

Надо быть слишком уверенным
в собственной ценности,
чтобы посметь изъясняться
свободным стихом.
Отыдите, нерадивые!