Что бы вы делали, если бы у вас в запасе был миллион лет?

Я смог бы сдать два миллиона литров донорской крови, чтобы спасти миллионы коротких жизней. Но советник главы президента дарит мне коллекцию фантиков от разнородных презервативов и повязывает на шею бант отчетного легиона, имя которому – легион. Люби Украину или умри.

В Крыму обещают горячую фотосессию кассетных и фосфорных боеприпасов. Сторонников русского мира прибьют гвоздями к пляжным пескам, головы ангелов набиты любовью, а головы дьяволов — кровью инсульта. Люди злы, потому что козлы, а козлы, потому что злы. У потребностей есть сценарий, особенно у непотребностей. По ходу сюжета программа сгорает и выгорает в огарок. Вот и ярко-зелёный Зеленский тускнеет до армейского камуфляжа. Пригрозиловая зима выворачивает чернозём колёсами ослепшего Брэдли. Небо хлещет клёстами по могильным крестам, и если уж всё равно погибать, то лучше в лохмотьях Бахмута. К тому ж Подоляк уложит удлиненные рельсы на гибкий линолеум Полинезии.

Миллион лет Орбан стучит барабаном о бочку, но Диоген не выходит. Скоро наступит ближайшее время. Европа, надев оперение вождя могикан, дождливым утром отправит миллионы солдат, заранее упакованных побатальонно в гробы. Миллион лет страха смерти сводят с ума в Саратове колбасного коммерсанта. Бедняк думает, как бы ему потолстеть, богач думает, как бы ему похудеть. Посторонний Камю ни в чём не находит смысла, превратившись в Онегина, он уходит смотреть как резиновые грузины остужают себя кипятком. Он щелкает выключателями конфликта, он то загорается, то угасает. Скука.

Демон воссел на скале и ждёт угасания солнца. Внизу население молится верховному колдуну. «Не гаси наше солнце! Не расширяй его до орбиты земли!» Когда мы умираем, боги не чувствуют ничего. Больно, когда умирает котенок, юный совсем, так ни разу и не ширнувшийся никакой наркотой. Я знаю, что деньги — иллюзия, и смысл миллиона — иллюзия, надо познать потребности и оградить высоту потолком. Над бедностью неба нет, там только реклама звездного неба, как на флаге Евросоюза. Знаете, у меня есть миллион, но он огорчает меня: у меня было десять. Так и живу — с миллионом и огорченный.

Скоро осень. С востока подуют холодные конгрессмены. Тихоокеанский тайфун разольет туман по стаканам. Стрижи выстригают в небе поиски гиперпространства. Цапли лязгают ножницами. Переливы никелированной стали щебечут воробьиные санкции. Надя, чадо, что тебе надо? Мне надо, чтобы не было надо. Всего этого ада «Надо!».

Всякий раз, когда адмирал готовится к наступлению, контр-адмирал готовит контрнаступление. Умом-то я всё понимаю, а мозгом нет. Когда муж ревнует жену, а жена мужа, возникает соревнование. И через час в пустоту сквозь продырявленную федерацию сыплется фаршем футбольный марш. Ты же не выжатый лимон мафиози, зачем тебе виагра и фуагра? Ты факир в звездчатом фраке, наряженный в фиакр, твой фавн серебрится в свете фар и софитов, ты строишь фугу как небоскреб и водружаешь на крыше ананас фантастического фугаса! Нынче великий пост. Съешь сарафановый салат с саранчой и листьями Киево-Печерской лавры. Истрать миллион лет на монашеский подвиг. Истязайся истовой истиной, хрупкий январский христианин.

Это просто: если накинуть достаточно длинную нить на шпаги фехтующих мушкетеров, через тысячелетие они свяжут свитер. К тому времени генная инженерия сделает из барсуков живые кроссовки. Только надень, и они поведут тебя сами, даже не надо ходить. Чудеса! Под мостом Мирабо течет мармеладный поток, а ты — как взбесился в Тбилиси от соблюдения длинной мысли. Ты родился кладовщиком своего склада ума. Твой роман не написан, но его уже зачитали до дыр в библиотеке ангелов. Где же автор? Ты знаешь: судьба — это возобновление. Или нужен миллион лет, чтобы это пронять?