Вы пленник каких ожиданий?

Уж не жду от жизни Ничевойю. Ничевойя – это уникальное удовольствие, которое туристы получают в селе Ждульчево недалеко от Паттайи. Итальянский химик ирландского происхождения Жальюлли О’Чомм в своем письме Вернадскому предостерегал: «Очки портят зрение, костыли мешают ходить. Еда вызывает голод, а снотворное творит бессонницу. Только тяжелый ответственный труд поможет тебе отдохнуть. Буквально вчера еще зеленела трава, а сегодня босые боснийцы уже переполошили курятник. Немцы, евшие русские огурцы, русеют у нас на глазах».

Не сочти поучительным этот текст. Ты лишь моё впечатление, и ты сама можешь его создавать. Это нетрудно, тем более что в каждой учительской Грозного висит в воздухе незримый портрет Урфин Джюса. Знаю, знаю твою натуру. Но будь осторожна. Пение песни о замерзающем ямщике обморозило ноги певцу. Товарищ ямщика не сразу понял: что казалось ему снежной степью, было долиной леггорнов — белых до боли в глазах кур-несушек. Долина зашевелилась. Потом появилось кудахтанье крыльев, кукареканье юных. Пришли в движение массы.

В Кунгурской пещере звучит внутренний монолог Маркса: «Мысленные заместители мести, мы наполнены краской хаки в тюбике униформы. И вот уже объединенный уран и Сатурн белят потолки известью из костей маляров. Все любят деньги, и Колобок, и Лиса, даже Алиса Фрейндлих. Фридрих! Вам не кажется странным, что за пение платят так много? А в церкви мне говорили, что с тех пор, как распяли Христа, в деньгах нет смысла. Радуйся, худшую из ошибок психолога ты уже сделал. Теперь, когда есть с чем сравнивать, будет легче».

Нацисты и пацифисты чиркают спичкой и поджигают записку, написанную высыпанным песком. Не бойся. Это Сильвестр, искавший на небе селитру, спускается с Лиссабона по рыболовной леске. Он уже срезал половину ладони, мясо осталась висеть на крючке. С годами черствеешь сердцем. Как же оно зачерствеет за вечность!

Многоярусный парусник поэтичен, но в близи очевидно: он движим многоэтажным матом. А присмотришься ближе, капитан-то сделался схемой из засохших паучьих лапок. С каждым движением плескающих вёсел матросы глотают проблему и выблёвывают обратно. Ты не поверишь, но в раю опять экологическая катастрофа. Молочные реки вышли из берегов киселя. Политика разлилась по долине. Заболочены местью все заоблачные места. Данко вырывает из груди камень и, вот, бросает им в голову грешницы. Невозможно жить с женщиной, без которой жить невозможно. Про любовь всё написано, но кино всех разучило читать. Мы забыли о людях, которыми были раньше, а те люди не знают, кем мы стали теперь.

Если бы вы только знали, во что превращает нас вечность, вы бы организовали скандал орангутанга с котангенсом, и кавторанга Кингстонов метнул в вас блины от штанги, а потом долго капал бы на мозги расплавленной каплей гантели. Тогда мы поймем: если мальчик, прищурившись, видел через ресницу радужного ежа блика отблеска солнца, он доподлинно удлинял цепочку родительных падежей, и, конечно же, существовал. Сознание – это не такая уж редкость. Какую голову ни возьми, (даже собаки?!) все набиты сознанием. Так что не бойся. Со смертью феномен сознания не исчезнет. А быть собственником нехорошо. Вспомни: когда президент беседовал с Си Цзиньпином на отвлеченную тему, забылись, и не заметили переводчика. Расставаясь, они его уронили, наступили на голову и выдавили случайно мозги. Так и ты не заметишь смерти.

Вирусного и вредоносного, с ногами, обутыми в ведра, со свастиками вместо ладоней и в шлеме из писсуара никто не сочтет тебя сумасшедшим. Ты будешь высказывать бессмысленные слова, и, как поезда из тоннеля, изо рта твоего будут ползти цепочки родительных падежей. Это такая игра. Но если не она, ферзь фрезеровал бы доску окопами напополам, а слоны заливали напалмом собственных шахматистов.