Как проходили испытания ядерных бомб в Советском союзе?

_Из архивных воспоминаний гвардии майора Сергея Крылова: _

«Вот как это выглядело:

• «9 ч 32 мин 30 с. Ярчайшая вспышка над горизонтом в районе выложенного белого креста;

• 9 ч 33 мин – 9 ч 35 мин. Ярко-красный огненный шар, увеличивающийся в размерах с образованием темно-серого облака по периметру;

• 9 ч 35 мин 40 с. Ударно-звуковая волна в виде сильного, штормового порыва ветра…; • 9 ч 36 мин. Образование грибовидного облака…;

Ударно-звуковая волна прошла над нами, качнув стоявшие неподалеку самолеты. И тут же начались «боевые действия». Первыми по опорным пунктам «противника» нанесли удар с высоты 5 тыс. м бомбардировщики Ил-28, прикрываемые истребителями МиГ-17. Через 5 мин после атомного взрыва поднялись оба полка нашей дивизии и штурмовали макеты боевой техники в натуральную величину, расставленные по другую сторону эпицентра. Летчикам запретили входить в радиоактивное облако, а также пролетать под и над ним, однако за 40 - 45 км от цели местность застелило серовато-черным дымом. Возвращавшиеся пилоты «плюхались» на землю вслепую - над полигоном бушевала поднятая взрывом пылевая буря.

Так же вслепую и мне пришлось искать приземлившиеся машины, чтобы опросить летчиков о самочувствии и определить степень радиоактивного заражения их самих и самолетов. Оказалось, что оно по бета-излучению у людей не превышало 100-1200 распадов в минуту, по гамма-излучению - 0,05-0,36 миллирентген, то есть находилось в пределах действовавших в то время норм. На истребителях внутри кабин было 0,03-0,08 рентген в час, особенно повышенный фон наблюдался у приборной доски, где стрелки и цифры приборов были покрыты флюоресцирующим составом.

За два часа я успел обследовать только 5 самолетов. На остальные сил не хватило. Представьте: земля пышет жаром, в лицо бьет ветер, нагретый до 40°С, рот пересох, голова трещит, пот течет по спине в сапоги, но противогаз и защитный костюм снимать нельзя».
На сорок лет решением военного командования СССР на Тоцкие учения был наложен гриф «Секретно».
Альбину Ламбину, девочку из нашего класса, мы похоронили на следующий год зимой возле школы, - вспоминает Валерий Астафьев. – Врачи не говорили нам, почему она умерла. Смерть многих больных объясняли просто: сердечная недостаточность. Директор машинотракторной станции Попов умер через полгода после взрыва – в марте. Главный агроном колхоза – ему было около сорока – умер через два года. Мои друзья умерли в течение пяти лет. Только Толя Казачук прожил еще 22 года после взрыва. Умер в 37 лет от раковой опухоли на шее.
Оренбургские врачи, по словам Астафьева, отказывались верить, что на людях была испытана ядерная бомба.

У меня спустя два месяца после взрыва, - рассказывает Астафьев, – начались сильные головные боли. Пришел к врачу в Оренбурге, рассказал все. Он не поверил, сказал: «Не придумывай». И прописал мне анальгин.
Спустя два года после проведения тоцких войсковых учений, оренбургские ученые обследовали местность. Выяснилось, что концентрация плутония в поселениях, расположенных в радиусе 70 километров от полигона, превышает допустимые нормы в 5-8 раз. В три раза возросло число онкологических заболеваний и в пять - количество детей с врожденными заболеваниями, в частности – с пороком сердца. Число умерших от болезней, вызванных облучением, неизвестно - архивы Тоцкой районной больницы с 1954 по 1980 годы были уничтожены.
По данным Оренбургской медицинской академии, проводившей в 2002 году радиоэкологическую оценку последствий тоцкого ядерного взрыва, в районах, расположенных вблизи полигона, с 1985 по 1993 год наблюдался прирост онкозаболеваний органов дыхания - на 225%, щитовидной железы - на 260%, лимфатической и кроветворной систем - на 670%, кожи - на 131,1%.
Полураспад плутония на тоцком полигоне и в его окрестностях завершится к в 6454 году.