Из советской печати: вторая половина восьмидесятых. Кому принадлежат строки, опубликованных ниже стихотворений?

МИНУТА

АНТИЧНЫЕ ПАРКИ

И я любил
шуршанье вечной пряжи
и тихое сверкание светил,
которое я в невеселом раже
в печальную поэму воплотил.
Они горят, небесные светила,
и парки пряли,
видя над собой
во всю длину
от фронта и до тыла
великолепье
молнии слепой.
И пряхи пряжу монотонно пряли,
но мысль о смерти все не шла на ум.
И где-то там, далеко,
на Урале,
был слышен этот
монотонный шум.
И парки пряжу пряли,
обрывая
за тонкой нитью
следующую нить.
Стояла ночь над миром неживая,
и мы не успевали хоронить.

Машины шли вперед
по бездорожью,
как за веками движутся века.
И эту полночь сотрясали дрожью
античного прядильного станка.
Тогда лежали города во прахе...
Грядущего уже не изменить!

И пряли пряжу
монотонно
пряхи,
за нитью
ножницами обрезая
нить...



КОЛОМЫЯ

Желтые листья
летят на брусчатку
города,
что на отрогах Карпат...
Помню,
ходили на танцплощадку
я и Иван Пелипенко,
комбат.
Местный оркестр
пожарной команды
щеки румяные надувал.
Гнали усатые музыканты
за вальсовым валом
вальсовый вал.
С красной повязкой
патруль для порядка,
чтобы за танцами наблюдать.
Провинциальная танцплощадка,
нашей военной судьбы
благодать!
Руки встречались,
скрещалися взгляды,
и замирали в истоме сердца.
Не было в мире
милее услады
чувствовать лик ее
возле лица!..
Что лучше в мире
той музыки медной,
труб громогласных
и звяканья шпор...
Юности нашей,
той милой и бедной,
я не могу позабыть
до сих пор!
«Завтра в дорогу,
в дорогу,
в дорогу!» —
трубы во мне
и поныне звучат.
Нет, не сумею забыть я, ей-богу,
пестрые,
шумные
платья девчат!
В парке старинном,
где липы прямые,
новый проходит
густой листопад...

Как позабыть
мне тебя,
Коломыя,
маленький город
возле Карпат.



РИТУАЛЫ

Судьи в мантиях
поднялись алых.
Стража отдает
со звоном честь...
В праздничных старинных
ритуалах
тайная все чудится мне
весть.
От тамтама
вдаль уходит эхо.
Перед строем голого полка
корпусом гигантского ореха
коронуют черного царька.
Ритуалов в мире власть громадна.
Лица у солдат напряжены.

Медленно вбивает шаг команда
перед гостем из чужой страны.
В храмах
свечи теплятся из воска,
зал кропит священника рука...
В чем же суть всего?
Так в чем
загвоздка?
Это нам неведомо
пока.

В мире нашем мира бы
не стало,
потускнел бы, вылинял бы
он,
если бы не краски ритуала,
не его блистательность
и звон.



ДЕВОЧКА

В детстве своем
я стремился к порядку...
Помню, бывало, с утра
в выходной
я заносил аккуратно
в тетрадку,
что за неделю
прочитано мной...

В мыслях моих
в сочетаньях престранных
мчался Улисс
средь настырных сирен,
Пантагрюэль да Изольда с Тристаном,
Тиль Уленшпигель
да Тартарен.
Но только
с клубящимся этим роем
в платьице белом
девчонка одна
часто мне снилась
под стать героям!..
В доме напротив
жила она.
Мяч волейбольный взлетал
над дорогой.
Ребята кричали.
Она ж
в перерыв
на скамейку садилась
прямою и строгой,
платок носовой
под себя подстелив.
С ней дерзок я был,
постоянно силясь,
чтоб не догадалась она
ни на миг!..
Мне девчонка та нравилась,
мне она снилась
средь героев
прочитанных за день книг.
Она на асфальте,
расчерченном мелом,
скакала...
Ну что же, минули года!..

Но такую, как эта вот девочка в белом,
мне встретить
уже не пришлось
никогда.