Божественный дар, высокая одарённость и личная притягательность — всё это в совокупности озаряет жизнь великих людей...

Харизма .................



Может быть, именно Пушкин — редкий, но яркий случай нереализованной харизмы.
Человек, который мог бы стать великим лидером, но — то ли в силу собственной слабости, то ли в силу обстоятельств — остался только великим поэтом. Попробуем разобраться в судьбе и образе Пушкина как потенциального харизматика, разглядеть в его истории признаки харизматического мифа.

Личность
Пушкин был, по всем свидетельствам, яркой и противоречивой личностью. «Из одной крайности в другую бросается, нет у него середины», — писала о нем бабушка Мария Ганнибал. «В нем была смесь излишней смелости с застенчивостью, и то и другое невпопад, что тем самым ему вредило», — так отзывался о Пушкине-лицеисте его друг Иван Пущин.

Взрослый Пушкин этим характеристикам не изменял. Бунтарь и вольнодумец на службе у царя. Человек, способный долго и усердно работать, буквально полировать свой текст, — и при этом гуляка, любитель вечеринок, неспособный устоять перед женщиной. Пушкин был человеком свободно мыслящим и все же глубоко несамостоятельным. Он, как и многие творческие люди, искал не лидерства, а приязни и уважения.

....
Паустовскому всегда была присуща невыразимо прелестная скромность, которая при блистательном таланте составляла одно из свойств его обаяния.

Он принадлежал к тем счастливым избранникам, которые с глубиной ума сочетают необыкновенную тонкость, четкость, изящество мысли и внутреннюю свободу. И все это соединялось в нем с сердечностью, душевной щедростью и благожелательством к людям. Он был очень добрый, хороший человек.

С этим согласится всякий, кто знает его книги и ощущает очарование его таланта. Константина Георгиевича отличали изысканный вкус, легкость пера и особая, ему, Паустовскому, присущая одухотворенность, с какой он вбирал в себя окружающий мир, трепещущую огнями и красками родную природу, которую он открывает читателю и учит понимать и любить Родину.

Но Паустовский любил природу не только солнечной или нарядной, нет, он любил ее, как истый художник, и в дождь, и в зной, когда полыхают синие зарницы, и хмурой осенью, и косматой зимой, когда по ночам снег и воздух фосфорически зелены при луне и на бледно-зеленом небе чернеют, как горы, застывшие сосны.

Родные просторы Паустовский исходил и исколесил из края в край. Ему довелось побывать и в Англии, и в Италии, и в любимой им Франции. Он наслаждался там людьми, музеями, искусством, роскошными садами и дворцами Версаля. Но ничто не могло не только вытеснить, но даже приглушить в его сердце любовь к родным местам, к скромному среднерусскому пейзажу, Мещорской стороне и ее людям.

Трудно разгадать тайну воздействия таланта, но ясно одно: Паустовский захватывает вас сразу, и читатель подчиняется ему добровольно и радостно, вбирая в себя поэтический мир художника и ощущая, как трепещет каждая его фраза, словно ветвь, «полная цветов и листьев».