К дню рождения поэта и прозаика Глеба ГОРБОВСКОГО (4.10.1931–2019), автора более 20 поэтических сборников: «Распутица»,

И снова здрасте , ответ от GPS ниже
(Если ещё много вопросов напиши из вместе , то есть 1 вопрос , 2 вопрос , 3 в 1 вопросе Майла что бы я сразу все вбил)

Глеб ГОРБОВСКИЙ действительно оставил значительное наследие в русской поэзии. Некоторые из его стихотворений запоминаются своей глубиной и эмоциональным наполнением. Например, его стихотворение "Сгоревшие крылья" затрагивает темы утраты и надежды, отражая внутренние переживания человека в сложные времена.

Другое яркое произведение — "Падший ангел", в котором автор исследует мотивы любви и самоотверженности, создавая поэтический образ, наполненный символикой.

Также стоит отметить "Черты лица", где ГОРБОВСКИЙ мастерски играет с мотивацией памяти и личной истории, передавая сложные чувства через образы.

Что касается имен его детей, то дочь Глеба ГОРБОВСКОГО звали в честь Анны Ахматовой, а сына — в честь Осипа Мандельштама. Эти выборы свидетельствуют о его глубоком уважении и любви к классикам русской поэзии.

Дети от первого брака: Марина Горбовская (названа в честь Марины Цветаевой), Сергей Горбовский (назван в честь Сергея Есенина).

Не плачь ты, осень, безутешно,
как перед злом, перед бедой, –
я знаю, ты бываешь нежной
и золотой, и золотой.
Пустынны голые долины.
Ни стебелька, ни колоска…
Лишь отголосок журавлиный
издалека, издалека.

Твоих волос коснулся ветер,
упали тени на лицо.
Но всё ещё на зорьке светит
твоё кольцо, моё кольцо.
Мелькают дни, выходят сроки,
и мы внезапно узнаём,
как трудно в осень одиноким,
но мы вдвоём, но мы вдвоём…

Листок последний на берёзе.
Выходит лето из игры.
Последний луч бросает в осень
из-за горы, из-за горы.
Сил не хватает для улыбки.
Возьму – у дождика струну,
сыграю что-нибудь на скрипке
про ту весну, про ту весну…
***
В час вечерний, в час осенний
взноет что-то там в груди:
пережит уже Есенин,
Блок остался позади…

Всё как будто бы в порядке.
Но проснёшься в час ночной,
выйдешь в тапочках на грядки
да затихнешь под сосной:

в небе гордом и вершинном,
поздним рейсом, не спеша,
пробирается машина,
как заблудшая душа.

Ну, а ты стоишь на месте
под сосной… Врастаешь в роль.
Белый свет уже изъездил
поперёк и малость – вдоль.

Хорохориться не будем:
на сосну уж – не залезть..
Хорошо, что рядом люди,
правда, спящие, но есть!

Можно чьё-нибудь дыханье
положить себе на грудь…
И куда-то в мирозданье
улыбнуться, как вздохнуть.
***
У дороги, у самой развилки,
возле самого скрипа колёс,
из-под снега торчала травинка…
Неуютно ей нынче жилось.
Тело травки пружинило ловко.
Не сломал её ветер, не смял.
И торчала на лысой головке
уцелевшая пара семян.
…Я стоял, говоря ей «спасибо»,
и стыдил своё сердце: «Смотри,
одиночество – это не гибель,
это мужество, чёрт побери!..»
***
Сменяют на небе созвездья друг друга,
листву обретают и тратят растенья,
снега возникают над умершим лугом,
и сдвигнуты воды земным тяготеньем;
танцует в объятиях жизни планета,
а я пробираюсь в тот тощенький садик,
в тот город, где солнце не делает лета,
где я тебя встретил в больничном наряде.
Когда это было? Всегда. Понимаю.
Любовь не зависит от времени года.
Но ты для меня – начинаешься в мае,
в казённом халате, живая, - у входа…
Смещаются плиты в глобальных глубинах,
земля прогибает уставшую спину,
а ты для меня остаёшься – любимой,
и я в этом мире тебя не покину.
Как тень, продолжая твоё очертанье,
живу из любви, как растенье – из почвы…
И храм нашей радости – хрупкое зданье –
бессмертен, хотя и не выглядит прочным.

Дочери

Научился ходить человечек
от дивана до края стола.
У него уже – очи и плечи,
и свои молодые дела.

Надо всё перетрогать поспешно,
на молочный опробовать зуб:
ах, как бабушкин валенок нежен,
ах, как стол раскоряченный – груб!

Вот крапива, коль хочешь поплакать,
хочешь в небо – на папу залезь!
Как прекрасно, что в мире – собака
и дворовая кошечка есть!

…Всё увидишь: и лес, и дорогу,
города и душистую рожь.
Будешь мир открывать понемногу,
а потом и до солнца дойдёшь.

Спросишь маму: а это – откуда?
Это – что? И услышишь слова:
мама скажет, что солнышко – чудо,
и по-своему будет права.

Да и всё остальное – чудесно
на земле! И река, и цветы,
и варенье, и тихая песня,
и любовь, и особенно – ты!

Розовый слон

Где баобабы вышли на склон,
Жил на поляне розовый слон.
Может, и был он чуть мешковат,
Добрые уши, ласковый взгляд.

Умные тигpы, глyпый шакал
Двигались тише, если он спал.
Может и был он чyточкy сеp...
Обyвь носил он сотый pазмеp.

Hо настyпили дни пеpемен,
Хитpый охотник взял его в плен.
И в зоопарке пасмурным днем
Стал он обычным серым слоном.

Миленький слоник, ты не гpyсти,
В жизни бывают сеpые дни.
Может быть, пpосто где-то во сне
Ты пpислонился к сеpой стене.