СЛОВО в ПОЭЗИИ: В стихах поэтов XVIII–XIX вв. вполне уместны были архаизмы, которые со временем вышли из употребления

Мирра Лохвицкая. Царица Савская

На лике дивном горячо
Разлился вмиг румянец нежный,
И свеял голубь белоснежный
На обнаженное плечо.

Из клюва алого посланье
Поспешно, трепетной рукой
Она взяла… Невольниц рой
Умолк и замер в ожиданье…

Лишь над венчанною главой
Чуть шелестело опахало…
Царица, взор потупя свой,
Посланью царскому внимала.

И слово каждое его,
Казалось, отклик находило
В груди, где прежде место было
Для самовластья одного:

«Лобзаю легкие следы
Прекрасных ног моей царицы!
Ее глаза, как две звезды,
Горят сквозь темные ресницы…
Что говорю я?… две звезды?!
То молний яркие зарницы!
И сердце, ими сожжено,
Любви безумием полно!

О, кто сравниться может с ней,
С возлюбленной! Ее ланиты,
Как лилии, цветы полей,
Зарей вечернею облиты…
Что говорю я?! – Цвет лилей?!
Алее роз ее ланиты!
И сердце, ими прельщено,
Любви безумием полно!

Александр Блок. Заклятие огнем и мраком

О, что мне закатный румянец,
Что злые тревоги разлук?
Все в мире – кружащийся танец
И встречи трепещущих рук!
Я бледные вижу ланиты,
Я поступь лебяжью ловлю,
Я слушаю говор открытый,
Я тонкое имя люблю!

Константин Бальмонт. Быть утром

Тот, кто хочет, чтобы тени, ускользая, пропадали,
Кто не хочет повторений, и бесцельностей печали,
Должен властною рукою бесполезность бросить прочь,
Должен сбросить то, что давит, должен сам себе помочь.
Мир – бездонность, ты – бездонность, в этом свойстве вы едины,
Только глянь орлиным оком, – ты достигнешь до вершины.

Сергей Соловьев. Вход во Иерусалим

Восстань от ложа сна, о дщерь Сиона,
И возликуй, воспевши сладкий стих –
Пророческую песню Соломона.

Невеста, встань! Твой царь и твой жених
Уже у врат. Холмы в миндальном цвете,
Напевы птиц – в оливах голубых.

Валерий Брюсов. России

В стозарном зареве пожара,
Под ярый вопль вражды всемирной,
В дыму неукрощенных бурь, –
Твой облик реет властной чарой:
Венец рубинный и сапфирный
Превыше туч пронзил лазурь.

Россия! в злые дни Батыя,
Кто, кто монгольскому потопу
Возвел плотину, как не ты?
Чья, в напряженной воле, выя,
За плату рабств, спасла Европу
От Чингис-хановой пяты?

Эллис. Деве Марии

Вновь движется и меркнет, и сверкает
Твой кроткий лик, Святая Роза роз,
опять в душе, струясь, не иссякает
дар благодатный тихих, теплых слез.

Как сладостно мой разум преклоненный
в рыданиях органа изнемог,
и как легко, полетом окрыленный,
я, нищ и наг, переступил порог.

Расширен взор и строгий, и прилежный,
и в цепь одну сомкнулась с дланью длань,
в Твоем саду, в Раю Марии нежной
я – над ручьем играющая лань.

Джон Донн:
.
"Как знать философам, что меж собой гадают,
В каком огне сей бренный мир сгорит,
Не тот ли это жар, что день за днем сжигает
Досель нетленную красу ее ланит"