Может ли сделать добро человек злой и порочный?

В так называемой философской литературе известны пространные упражнения на темы о том: может ли сделать добро человек злой и порочный? К сожалению, все эти упражнения скучны, ибо все они большею частию изложены тяжелою и неуклюжею манерою людей семинарского образования.

Результата от них никакого, но там есть примеры, которых нельзя забыть,— это примеры, где зло «нудит» человека к сопротивлению, а кто этому понуждению не внемлет — тому отмщение бывает. Вопрос этот всегда так и остается открытым вопросом, но подходящие к нему случаи иногда против воли заставляют его передумывать.

Позволю себе, впрочем, привести живой случай.

Лет двенадцать тому назад через ботанический сад в Киеве шли из класса домой две маленькие девочки, дочери известных и почтенных родителей. В саду в этот день работали арестанты крепостных каторжных рот.

Девочки, войдя в сад, не вышли из него. Они были найдены там в обросшем рве под кустами задушенными и изнасилованными. Полагают, что это дело двух злодеев из арестантов.

Следствие ничего не открыло, но в одном из сумасшедших домов прибыла одна новая тогда умопомешанная, печальное состояние которой обнаружилось тем, что она видела (будто), как совершено ужасное злодейство над детьми Б. и могла будто этому воспротивиться, — «могла швырнуть железные грабли или лопату, но не сделала этого, и испугалась и убежала». А потом её «стало мучить и замучило то, что она не оказала противленья злу».

Конечно, это говорит умопомешанная, которая, может быть, была помешана и ранее. Верить её словам без сомнения нельзя, но и никто не в состоянии доказать, что не было так, как она рассказывает. Во всяком случае это рассказ статочный, и дело могло быть так, как говорила женщина, помешанная в рассудке.

Представьте же себе, что это именно так и было, что она действительно видела это «зло и не оказала ему противления...» Вина это с её стороны перед человечеством или это с её стороны добродетель?

Я не хочу высказывать никакого моего личного суждения, да оно было бы и неважно. Пусть этим занимаются те умные люди, которые унтами своими одолевают Толстого. Я не стану притворяться и скажу смело, что я знаю ту особенную литературу, которая даёт графу Толстому сюжеты для его прекрасных рассказов, и я мог бы оттуда же взять рожон противу его рожна. (Критики его не видят). Но я не хочу вооружаться ничем таким, чего нет у каждого стоящего в толпе человека.

У каждого человека есть сердце, есть живое чувство. Будь он даже порочный человек, но если бы он увидел то, что видела киевская помешанная, поднял бы лежавший там железный заступ и со всею силою, сколько её есть в руке, размозжил бы им голову злодея — он имел бы право не считать это за преступление.

Может быть, такая нераскаянность тоже была бы сумасшествием, но уж это значит такое дело, что быть при нем и дохранить в спокойной ясности свой ум невозможно!

Н.С Лесков. О РОЖНЕ. Увет сынам противления, XVII (1886)