Короче, подумал счас. Это же тонны мяса, золота и серебра - жертвы богу. Кто этим занимался? Почему это назывось "жертвы

Во-первых, всё съедалось людьми, не только священниками, во-вторых, что главное, нет ни слова в ТаНаХе (в пер. "Ветхий Завет"), которое имело бы образ в материальном мире, там только о духовном пути человека, о его внутренних силах. В жертву приносились эгоистические желания для того, чтобы подняться в духовное постижение, раскрыть духовный мир здесь и сейчас - в этом и заключается духовная работа а отличие от той, которую предлагают христианские религии, созданные по принципу: слыхали звон, да не знали, где он. ТаНаХ в переводе на греческий и другие языки полностью потерял свое значение, извлечь из него смысл стало невозможным, его превратили в сборник земных историй, похожих на сказку. Это одна из ранних книг каббалы, где каждая буква иврита, каждое слово несет духовную информацию.

Мы можем чувствовать правоту своей веры, но не всегда можем ее объяснить или доказать человеку неверующему, в особенности тому, у кого наше мировоззрение почему-то вызывает раздражение.
Вера в человеческое жертвоприношение, которое должно спасти людей от каких-то великих бед, свойственна самым диким и примитивным племенам.
В пьесе африканского драматурга Вола Соинки "Смерть и Королевский Конюшний" африканец по имени Элесин должен принести себя в жертву, чтобы, согласно местным верованиям, отвратить беду от своего племени. Британский колониальный чиновник пытается отговорить его, но Элесин отвечает, что когда он учился в Лондоне, он видел, как капитан корабля пожертвовал своей жизнью ради спасения пассажиров, и его прославляли как героя. Значит, и британцы понимают, что отдать жизнь за других — достойное дело!
Наш гнев — это бурная и, чаще всего, неадекватная эмоциональная реакция против того, что нас раздражает. Нам часто приходится сожалеть о словах или поступках, до которых нас довел гнев. Как говорит апостол, "гнев человека не творит правды Божией" (Иак 1:20) Когда мы гневаемся, мы желаем причинить вред другим людям, заставить их страдать, может быть, даже хотим их уничтожить.
Приписывать все это Богу было бы нелепо. Бог никогда не желал, не желает и не может желать зла и вреда своему творению. Само Искупление есть проявление Божией любви в грешникам.
Но если Бог любит грешников, почему бы Ему просто не простить их грехи, без всякой искупительной жертвы?
Под "прощением" мы можем иметь в виду две разные вещи. Во-первых, мы можем говорить об отказе от ненависти и вражды по отношению к нашим обидчикам. Вот мы кипятились, строили планы страшной мести, смаковали в своих мечтах, как заставим наших врагов поплатиться, а потом остыли и решили не мстить. В этом смысле Богу не было нужды нас прощать — Он никогда не имел и не имеет вражды и ненависти к Своему творению.
Во-вторых, об отмене приговора, как мы бы сказали сегодня, "амнистии". Судья выносит правосудный приговор не потому, что он питает ненависть к подсудимому или кипятится от гнева, если бы это было так, сам приговор был бы неправосудным. Он выносит его с целью восстановления справедливости. Как говорит Писание, "правого пусть оправдают, а виновного осудят" (Втор 25:1).
Большинство из нас не являются судьями, и обязанность поддерживать справедливость на нас не лежит. А если бы лежала, мы бы просто не могли бы взять и отменить законный приговор просто потому, что преступник вызвал нашу симпатию. В этом случае мы бы оказались коррумпированными судьями.
Бог не поступит как коррумпированный судья — Он есть Судия праведный. Мы можем быть избавлены от осуждения только таким путем, который был бы сообразен Его праведности.
Хотя Бог любит и всегда любил нас, грех должен быть искуплен.
Но какой смысл в том, чтобы предавать невиновного смерти за грехи виновных? Разве это, само по себе, не вопиющая несправедливость?
Приведу пример, который прочитал в одном из комментариев на послание к Римлянам. Эта история, которую рассказал офицер, в позапрошлом веке служивший на Кавказе. В одном селении начался голод. Обнаружилось, что кто-то ворует еду из общих запасов. Местный князь объявил, что вор, когда попадется, получит пятьдесят плетей. Вор попался — это оказалась престарелая мать князя.
Если бы князь отказался исполнить свое повеление, он навсегда потерял бы уважение односельчан, как человек пристрастный, несправедливый и неверный своему слову; всякий порядок в селе бы рухнул. Но он, понятно, не желал подвергнуть бичеванию родную мать.
Тогда он нашел выход — да, она должна получить свои пятьдесят плетей. Но он как сын может закрыть ее своим телом. Так он и сделал — пятьдесят плетей пришлись по нему.

занимались потомки Левия. Что положено - съедалось священниками, остальное сжигалось. Средства шли на зарплату служителям, на поддержание храма

Ну так и жрецов было не слабо так, не считая всякого обслуживающего персонала с хорошим аппетитом. Честно говоря, приходно-расходных Ведомостей тех времен я не видел, но вполне могу допустить, что принесенных для передачи богу поедалось в процессе передачи подчистую