Если человек заключил контракт с Сатаной, этот контракт вечный? После жизни человек сгорит в огню?

Похоже в 1708-м я один тут родился взрослым. Приветствую тех, кто в фуражке диктатора Пиночета несет гнездо перепёлки! И неча таращить на вашем лице глазунью из двух яиц! Я знаю, ты! Ты размазал куницу по Лабрадорским горам. Ещё хочешь себя оправдать? Да я сам видел: по склонам скул твоих катились комья горящих газет. Отвратительный ген парадного чистоплюя опять вздымается как вулканический дым по ступеням контракта. Если не хватит энергии для проклятий, хватайся за оголённый электрощиток и трясись в лихой свистопляске. Тебе подыграет старая обезьяна, волосатой рукой поводя по струнам стеклянной гитары.

Плачь, как Пинк Флойд! Плачь горше Пинк Флойда: во рту твоем раскалённые угли выжгли змеиный язык. Обижайся на деву, заподозрив в подрыве навзрыд. Она станет вальсировать с злобным гиббоном под бубны шамана из Третьего рейха. И сколько бы ты ни крутился вокруг, будешь видеть только затылок. А ты поразмысли глистами своей головы, чем кончится «посвящение Диониса»? Реально, пневматическим молотом станешь подразумевать диверсии и шаббат. Будешь вечность потом в полынье вить веревки из лунного света. А кончится вечность, связкой трех сотен ключей станешь звенеть о каузальную оболочку.

У Алистера Кроули вместо ума в голове горит синим светом наука. Не забалуешь. Впоследствии ты один раз увидишь, как по поверхностям листвяных лестниц тянется километровый шлейф королевы, скругляя углы. Это уходит жизнь! Твоя самая важная ценность, которую, вот странно-то, больше не ценит никто. А плевать! К тому же вчера ты опять жадно, кусками рвал на части колбасы, клал слоями тортильи из хлеба и сыра, и припрыжку схомячил фисташки. Короче, порвал связь между триадами, а потом и монадой, отделился от высших миров и от контакта с «Я Есмь Присутствие». А вот, не ходи на ходулях по льду, не носи шлем писсуара, не надевай вместо варежек на руки литровые банки. Тебе только дай волю, ты покроешься шубой с волосками шевелящихся остриц, и за щеки впихнешь по кочану капусты.

С утра ты пьешь кровь вампиров и с тобой говорят твои ноги. Та, что придерживается левых взглядов, отказывает в возможности приобретения высших видов сознания той, что справа. Ты не скоро поймешь, если вообще хоть когда-нибудь будешь способен понять, что для нас твое левое справа, а всё твое правое слева. А сам ты погрязший в соплях солипсист! Не достичь тебе стадии Геркулеса. Твоё черное ё-моё так и будет как рыба в аквариуме бить головой о стекло. Стекло -- это символ, на самом же деле это пределы экспансии сознания твоего.

В утлом мешке скудельный улов юдоли будет плакать как сиротливый котик. Лапками он будет тереть себе глазки, зацепит коготками и, вот блин! -- ослепнет, и станет ему ещё горше. Потому что горевать -- это так увлекательно. Ржунимагу, жгу бумагу, а всё равно ржу. Опять дофамин сыграл с тобой в домино. Ладно, я соглашусь. Сегодня в расписную звездами полночь в стране консервированных в уксусе девиц и младенцев, я помогу тебе «отречься от человечности» и стать, наконец, Терминатором с перфоратором вместо правой руки. Всё будет от паршивой овцы хоть сикс о клок, если вместо починки тебе нашинковали мелко-мелко часы картофельной батьковщины.

В комнате фосфоресцирующих стен и мертвецов с мокрыми тряпками и кисельными портмоне ты разложишь поротно и взводно на одного линейного дистанция суверенные сувениры фарфоровых пастушков и пастушек. Ты застрял на распутье Иисуса Креста: Запад, Восход, Юг, Ветер? Твоё ё-моё так и не сделает выбор между белым и влажным. В тебе каменный трилобит долбит изнутри тебе в лоб морзянку истины, но вместо испарины на лбу только изморозь и морщины нотных линеек. А что за ноты? Народная песня "Уточка луговая". Разденься, встань перед зеркалом. Осмотри своё инородное тело. Каким путем оно пойдет дальше дорогами жизни? Загадка нанайца, однако...

И где они берут котлы и сковородки?