Оценка стиха Осенняя исповедь

Осенняя Исповедь

Октябрь выгрызает из листьев жилы —
Каждый штрих ветра как нож по горлу.
Небо — свинцовая крышка гроба,
Под ней я, как червь, свернутый в кольцо
Вокруг собственных вопросов:
«Кто простит то, что даже Бог не считал грехом?»
Дождь стучит в окно азбукой Морзе,
Расшифровать — «нет спасения в датах».
Тротуар — исповедь из трещин,
Где шаги мои — запятые в тексте вины.
А в подъездах — тени тех, кого я предал,
Жуют моё имя, как жвачку, и плюют в темноту.
Город — Библия из пустых бутылок и пыли,
Каждый переулок — псалом отчаянья.
Я иду, а за мной — шлейф из молчаний,
Он тяжелей, чем крест на спине Христа.
В кармане — письмо, адресованное вечности:
«Возьми обратно свою боль, я не выдержу аукциона звёзд».
В церкви свеча — мой последний свидетель,
Её пламя дрожит, как голос на краю пропасти.
Я целую крест, а он жжёт губы,
Словно говорит: «Ты не готов к целованию».
Иконы шепчут: «Беги!» — но куда?
Ад — это когда ты видишь своё отражение
В луже у храма, смешанной с дождём и нефтью.
Ночь приходит, неся в зубах фонарь,
Он освещает только то, что уже умерло.
Я пишу эти строки углём от сгоревших мостов,
Зная, что завтра ветер сотрёт их, как шпаргалку.
Жизнь — это осень, что вечно повторяет:
«Падай красиво» — но грязь в итоге всё равно въедается в ладони.
А утром — опять туман, как амнезия Бога,
И в груди — пустота, выдолбленная криками сов.
Только где-то вдали, за горами мусора и лет,
Кто-то рвёт строки календаря, чтобы сложить из них крест.
Может, это ты? Может, это я?
Но ответа нет. Лишь грачи кричат на ветру:
«Реквием по живьим — единственная правда в этом свинцовом веке».