Бред Солнечный
Просветленный
(25867)
15 лет назад
От таких событий легко сдвинуться крышей и не только запряженную двумя черными золоторогими баранами колесницу увидеть.. Торир должен был сказать- мой Бог хочет, чтобы твой установил храмы на моей земле, потому что он знает, что нет разных Богов... А есть единый... И всё ровно сошёл бы потом с ума ..
Ирина Иванова
Мыслитель
(5849)
15 лет назад
До слез (в прямом смысле) . Вера она для этого существует для того что бы мы стремились к чистоте своей души и не нарушали правила. Да, вера бывает разная. Вера в старых богов была довольно жестока. Но почитайте ветхий завет там тоже есть кровь. Самое главное что бы все верили в Своего Бога. Как говорят Бог один, а имен много. И каждого в конце будет ждать мир (рай и т. д.) , которого заслужили.
— Странно, однако ж, видеть, что такой крепкий человек поклоняется слабосильным Богам, да к тому же мертвым.
Секира замерла в воздухе и медленно опустилась.
— Кто тебе сказал, что мои Боги — мертвы? —
Голубые глаза вновь начал затягивать лед, и пастор поспешно заговорил:
— Подумай сам: будь твои Боги живы — неужели Они допустили бы, чтобы на Их земле стояли храмы моего Бога? Ты видел, чтобы где-нибудь еще были жертвенники твоих Богов? Так разве твои Боги позволили бы это — будь Они живы? А раз так, то значит, мой Бог убил твоих. А раз Он убил их, значит, Он — сильнее!
Торир сел на плаху, на которой колол чурбаки, оперся заросшим подбородком на сложенные на рукояти секиры ладони и закрыл глаза. Его плечи окаменели, он погрузился в раздумья, черные и холодные, как волны зимнего моря.
Пастор, волнуясь, ждал. Вот сейчас, сейчас он даст светоч надежды тонущей во тьме отчаяния душе, укажет путь от мертвых Богов к Богу Живому!
Торир медленно поднял голову, распрямился и открыл глаза. И у встретившего их взгляд молодого пастора застряли в горле слова утешения. В этих глазах не было ни холодной воды презрения, ни ледка отчужденности — там была промерзшая до дна бездна последнего, смертного отчаяния. И скрежет льдин раздался в голосе Торира:
— Правильные слова сказал ты (сердце молодого пастора радостно екнуло), правильные, но неправедные! Воин, узнавший о гибели своего короля, не бежит под знамена победителей. Воин мстит убийцам!
Гардрова взмыла стальной птицей, и солнечный зайчик, отскочив от ее лезвия, милосердно ослепил молодого пастора.
Последней его мыслью было, что выработанный им подход был, очевидно, не вполне продуман.
Старый Торир шел по полю. Он не помнил, как вышел из леса, как спустился с горы. Ветер обдувал его голые красные плечи, куртины прошлогодней травы путались в ногах, остекленевшие глаза слепо смотрели перед собой, а правая рука сжимала вымазанную в крови секиру.
Торир брел и брел, не зная куда, и лезвия секиры пятнали красным пожухлую траву. Он сам не замечал, что ноги несут его на огромный холм, где когда-то пылали священные костры, и девушки в белых одеяниях скользили по выложенному из древних булыжников лабиринту.
Он не заметил, когда темные тучи затянули небо, закрыв Солнце, он не обратил внимание на струи дождя, хлестнувшие его по плечам. Он очнулся лишь когда над головой оглушительно грохнуло и ослепительно сверкнула молния.
Торир замер. Торир медленно поднял голову, подставляя лицо холодным струям, слизывавшим липкие красные пятна с его тела и лезвия Гардровы.
— Тор? — севшим голосом прошептал он. И в ответ ему новая молния ярким дневным светом озарила холм, и новый сметающий раскат прокатился в темном брюхе туч.
— Тор?! — закричал Торир, падая на колени посреди спирали древнего лабиринта.— Ты жив, Тор?! Ты жив! Ну, конечно же, Ты жив! Прости меня, Тор! Как я мог поверить этому глупцу! Ведь каждую весну гремит в небесах Твой голос, каждый день с небес смотрит око Твоего Отца — как же я мог поверить, что Вы мертвы, что мои Боги — умерли?! О мой Тор! — Старый Торир хохотал и плакал, и небо отвечало ему улыбками молний, хохотом грома, счастливыми слезами дождя.
Потом Торир замолк и опустил голову. Вокруг шумел дождь, но небо молча смотрело на него.
— Тор,— тихо прошептал он,— забери меня, Тор! Забери меня к Себе, к моим Предкам! Здесь такой тесный, такой душный мир, такие маленькие люди... Тор! — закричал он в голос.— Я всю жизнь славил Тебя, ничего не прося взамен, но сейчас прошу — Тор, забери меня отсюда!!!
И была молния — ярче дневного света, и был гром — словно от звездных вершин до железных ребер земли раскололся мир... И в хлынувшем меж туч свете Торир увидел упавший к его ногам мост — радугу. Мост, по которому неслась к нему запряженная двумя черными золоторогими баранами колесница. Колесницей правил великан с рыжей, реющей по ветру бородой, сжимавший рукою в стальной рукавице рукоять грозного молота...