Роман Сергеевич
Гуру
(2518)
15 лет назад
Прозвищем «жандарм Европы» Россия обязана своему участию в подавлении европейских революций 1848 г. и, прежде всего, венгерского восстания, разгоревшегося в марте. После этих событий вариации такого определения прочно закрепились в европейской прессе, причём самой разной политической направленности. Оттуда оно перекочевало в труды Карла Маркса и Фридриха Энгельса — у них его переняли уже советские историки.
Столь нелестную характеристику Россия заслужила благодаря внешней политике периода правления Николая I. Николай I во внешней политике руководствовался отнюдь не прагматическими соображениями. Напротив, ради сомнительной с точки зрения российских геополитических интересов идеи защиты европейского status quo он готов был идти на немалые жертвы. Например, Николай не воспользовался возможностью разделить Османскую империю уже в конце 1820-х — начале 1830-х гг. , когда русские армии находились буквально на подходе к Константинополю. Его твёрдым убеждением было то, что революция куда опаснее Турции. Нельзя сказать, что у Николая были какие-то особенные причины бояться революции в своей стране: никаких экономических предпосылок для неё не было, а оппозиция была крайне малочисленна. Однако психологические последствия восстания декабристов и застарелые страхи перед антироссийскими заговорами делали своё дело.
Когда в 1848 г. в Европе разгорелось пламя революций, страхи эти начали подтверждаться, ведь именно участие русского корпуса стало решающим в подавлении венгерского восстания. Причём антироссийские настроения обострились не только в революционной среде, но и во вполне консервативных кругах. Те усмотрели в действиях Николая I стремление стать новым Наполеоном, диктующим Европе свою волю. Понятно, что европейские консерваторы совсем не симпатизировали революциям в своих странах, и именно исходя из этих соображений австрийское правительство не препятствовало русским войскам в подавлении венгерского восстания.