мне надо 2 картины сезанна пеизаш и оних

Поль Сезанн
"Гора Сент-Виктуар". 1885-1887 гг. 1882 год. Вернувшись в Прованс, этот, по существу, единственный край, где Сезанн чувствует себя нормально, с которым прочно и навсегда связан, он в одиночестве будет продолжать поиски, чтобы постигнуть тайны живописи - своей живописи. Здесь, и только здесь, он бывает самим собой. И если когда-нибудь в один прекрасный день он найдет себя, ему удастся себя "выразить", то только здесь, перед этой горой Сент-Виктуар, перед этой горной цепью Этуаль, контуры которой так четко вырисовываются в сухом воздухе. Край этот, столько раз исхоженный Сезанном, для него уже не подвержен капризам дней и времен года. При любой перемене погоды, при любой игре света художник видит неизменную сущность провансальской земли с ее скалистыми нагромождениями, ее извечную историю. Эта земля влечет его к себе, побуждает еще полнее выразить свое стремление к созиданию, потребность свести хаотическое мельтешение вещей к немногим формам, освобожденным от всего случайного, почти геометрически строгим. Отныне оторванный от парижского общества людей искусства, Сезанн в немом общении с родным краем чувствует, что именно эти требования должны стать основой его искусства. Он не художник Севера и не художник Иль-де-Франса. Он художник этой земли с ее грубыми геологическими напластованиями.
"Залив Эстак". 1886 г. Поскольку Сезанн по возможности избегает вымысла, то ценою кропотливейших поисков он старается найти такие места, откуда намеченные для работы пейзажи сами по себе представляли бы мотив. Область Эстака неотступно владеет мыслями художника. Он хотел бы передать ее красоту - это одна из его самых мучительных забот. Сезанн сомневается, начинает полотна, которые его не удовлетворяют, и тут же отбрасывает их.
Одинокий дом в скалистой пустыне, обрывистый, выжженный солнцем холм, селение, раскинувшееся у его подножия, скалы, нависшие над морем, по очереди завладевают вниманием художника. Но ему по-настоящему хотелось бы соединить в единой небывало прекрасной картине открывающиеся его взору различные элементы: яркую синеву моря, четкие и гармоничные линии массива Марсейейр, ближние домики под черепичными кровлями, листву деревьев, сросшиеся верхушки сосен. Недели, месяцы пишет Сезанн полотно за полотном, силясь скомпоновать все эти элементы, слить их в одно органическое целое, передать их красоту в той живой реальности, которая и делает картину совершенной. Как далек он теперь от импрессионизма! Строгость, скупость, текучая музыка объемов, красочных форм и плоскостей, постепенно отступающих в глубину, отличают его полотна. Сезанн вырывает предметы из потока времени, чтобы вернуть их вечности. Мир застыл. Ни дуновения. Вода и листва будто спят каменным сном. Вокруг ни малейших следов присутствия человека. Тишина. Несказанность. "Меня всегда влекли к себе небо и безграничность природы... " - говорит Сезанн.