™_†°•° КирюХ@ Ли °•°†_™
Просветленный
(23867)
14 лет назад
Ну вот, дорогой читатель, и наступила весна. А нам с тобой казалось, что уже никогда не прекратятся холода и не растает снег. Слава богу, мы ошиблись. Видишь, побежали ручьи; слышишь, запели птицы; чувствуешь, заиграли гормоны. Помнишь, как пелось в фильме "Весна": "И даже пень в апрельский день, и тот... ". Вот и мысли мои, как весенние ручьи, зажурчали, вымывая остатки гормонов. А когда мне было пять лет, они, видимо, только начинали формироваться. Слишком рано? Да ладно, у нас же не лекция по физиологии. В общем, жили мы тогда в огромной коммунальной квартире на Домниковской улице. Ну ты знаешь. Комната, которую мы занимали, была метров восемь, а в соседней комнате жила другая семья, и там жила девочка Люся, ей было семь лет. Может быть, тогда тоже была весна. Наших родителей не было дома. Мы играли в доктора. Отгадай, дорогой читатель, с трех раз, кто был доктором. Правильно, уже тогда, в пять лет, им был я. И по всем медицинским правилам я проводил внешний осмотр Люсиного тела. На самом интересном месте этого тела мной было обнаружено родимое пятно размером с двухкопеечную монету. Потом вошел мой папа, мы спрятались под круглый стол, папа тактично вышел. Люся оделась и, краснея от стыда, убежала. Удивительно, но эту родинку я запомнил на всю жизнь, и думаю, что о ней мало кто знает, ведь в переходном возрасте по понятным причинам она спряталась даже от самой ее обладательницы. Этот секрет, эту врачебную тайну я не открою никому. Не волнуйся, Люся.
В шестом классе на весенние каникулы нас повезли в город Ленинград. Мало что помню из той поездки, но отчетливо - когда мы всем классом, перевесившись через гранит, заглянули в воды Фонтанки, то увидели огромное количество, несколько десятков, презервативов. Они, как корюшка, стайкой сбились в заводи и весело кружились в хороводе. Нам было почему-то стыдно. Вообще чувство стыда, риска и любопытства было рядом с зарождающимся интересом к противоположному полу.
В пионерском лагере "Смена" мы подглядывали за девочками в бане. В закрашенном белой краской оконном стекле был маленький артефакт. Мне повезло больше, чем моим друзьям пионерам-героям. Я увидел в бане пионервожатую. Я стоял как вкопанный, с вырывающимся из груди сердцем, и не мог отвести от нее взгляд. За этим постыдным, но абсолютно естественным занятием я был застукан пионервожатым, который из мужской солидарности меня не выдал, а только прогнал. Видимо, после того как я скрылся, он сам припал к не очень аккуратно закрашенному стеклу.
В восьмом классе в школу я принес колоду черно-белых игральных карт с обнаженным девушками. Вспоминая эти фотографии, я поражаюсь тому, насколько они были целомудренны. Сейчас на упаковке с колготками фотографии намного откровеннее. Мне кажется, что это были снимки начала XX века. Кстати, когда я работал психиатром в маленькой психиатрической больнице, мне подарили альбом с откровенными фотографиями середины XIX века. Представь себе, читатель, пару, якобы занимающуюся любовью, но при этом с безумной скукой и тоской на лицах. Ведь фотограф сказал им застыть, не двигаться, не моргать, и они уже несколько минут ждут вспышку. Но это я, как всегда, отвлекся. Так вот, я принес в школу колоду описанных выше карт. Конечно, тут же вокруг меня собрался кружок моих друзей, и колода пошла по рукам. Об этом узнали девочки-одноклассницы и попросили ее у меня. Я был безотказным мальчиком и любил девочек. Они взяли карты и убежали смотреть их в свой туалет. На следующий день меня вызвали к директору. Ужас, дорогой читатель, заключался не в том, что я столкнулся с предательством, а в том, что завучем в этой школе работала моя мама. Было ужасно стыдно и очень больно. Я шел под дождем, плакал и думал, как уйти из жизни. Была весна. Время года, когда обостряются болезни, любовь и предательства. Будьте здоровы и держите себя в руках.