У вас нет иммунитета к сектантскому мышлению, ибо мы все подвержены ему

Времена общественных потрясений или быстрых социальных изменений обычно приводят к появлению новых религиозных движений, которые часто называют культами. Гражданская война в Англии в XVII веке примерно совпала с появлением пуританства и его ответвлений, включая пилигримов.

Точно так же Война за независимость США и обретение национальной независимости положили начало Второму Великому пробуждению (1790-1840-е гг.), когда в довоенной Америке сформировалось евангелическое протестантское большинство, а также появились новые конфессии и организации, выступающие за социальные реформы.

Гражданская война в США примерно совпала с основанием Южной баптистской конвенции, ростом мормонизма и появлением в стране первых буддийских храмов. В XX веке, с его стремительной индустриализацией и двумя мировыми войнами, на сцену вышло поразительное разнообразие новых религиозных движений, от Ассамблей Божьих до трансцендентальной медитации, Церкви Объединения и Саентологии.

Как указано в недавнем докладе Посткарбонового института «Добро пожаловать в Великое распутывание», человечество находится на пороге беспрецедентных социальных и экологических потрясений. Изменение климата, истощение ресурсов и разрушение экосистем, скорее всего, приведут к перебоям в поставках продовольствия и воды.

Цепочки поставок окажутся под угрозой, а экономика сократится. Увеличится миграция населения. Исторически высокий уровень экономического неравенства будет способствовать усилению политической поляризации. Столкнувшись с таким количеством усугубляющихся проблем, люди будут требовать объяснений и ответов.

Поскольку существующие власти зациклены на сохранении статус-кво и, следовательно, не могут предложить достаточную помощь, многие люди будут искать новые способы понимания и решения возникающих проблем в других местах.

В течение последних нескольких десятилетий в Соединённых Штатах наблюдался переизбыток представителей элиты и претендентов на элитное положение (например, миллиардеров и обладателей юридических дипломов). Как показали Питер Турчин и его коллеги, на протяжении всей истории люди с нереализованными элитными амбициями иногда становились религиозными, политическими или идеологическими предпринимателями, привлекая последователей из числа всё более недовольных представителей широких слоёв населения.

Эти лидеры, выступающие против истеблишмента, могут стремиться к авторитарной власти, внушая своим последователям мысль о том, что они обладают особыми знаниями и являются частью авангарда «избранных», которые вернут общество в утраченный золотой век добродетели и изобилия.

Если в ближайшие годы мы, скорее всего, станем свидетелями всплеска религиозного и светского сектантства, стоит потратить несколько минут на размышления: на что нам следует обратить внимание, чтобы не попасться на удочку сектантского мышления? Что мы можем почерпнуть из истории и социологии о том, что Турчин называет «концом времён»? И является ли сектантское мышление единственной альтернативой дисфункциональным основным институтам и мировоззрениям?

Что такое Культ?

Слова «культ», «культура» и «возделывать» происходят от латинского слова «cultus», которое относится ко всему, над чем мы трудимся. Для исследователей ранних религий культ — это человеческая деятельность, включающая ритуалы и церемонии, которые «возделывают» человеческий дух и чувство общности. Однако в современном мире «культ» стал означать нечто более конкретное.

Джоэл Крамер и Диана Алстад в своей полезной книге «Документы гуру: маски авторитарной власти» (1993) определили культы как «группы с авторитарной структурой, в которых власть лидера не ограничена Писанием, традицией или любым другим «высшим» авторитетом».

В этом отношении у меня есть некоторый личный опыт. С 1978 по 1991 год я был членом духовной организации, название которой я бы предпочёл не называть (вы, скорее всего, всё равно никогда о ней не слышали). Она управляла 12 общинными поселениями и десятками коммун, разбросанных по США, Канаде, Англии, Франции и Южной Африке.

В общинах были органические фермы и геодезические купола. Ярких, идеалистичных молодых людей привлекала возможность изменить мир, изменив сознание.

Мы вели образ жизни, описанный в «Каталоге всей Земли», но с дополнительными слоями причудливой духовности и управления сверху вниз. Это не был один из самых токсичных культов: людей, которые решали уйти, не преследовали.

Тем не менее один человек стоял во главе пирамиды власти, другие подчинённые мужчины-лидеры имели большие привилегии, и все должны были воспринимать еженедельные заявления главного лидера как откровение. Мы верили, что обладаем особыми знаниями, которые отличают нас от остального человечества. И, как это бывает в большинстве сект, нам постоянно твердили: «Это не секта».

Мой опыт в секте не был лишен своих преимуществ. Благодаря ей я познакомился со своей будущей женой, а также со многими хорошими друзьями, с которыми до сих пор поддерживаю связь. Я чувствовал удовлетворение от того, что являюсь частью группы, у которой были дальновидные цели. А лидеры группы поддерживали мои стремления к писательству и публичным выступлениям.

Основными темами, которые я исследовал и о которых писал в те дни, были мировая мифология и мировые религии. Я начал с рассмотрения этих тем через призму учений секты.

Но после нескольких лет такой жизни я начал понимать, что там, где убеждения нашей секты были бесспорно истинными и ценными, они не были особенно оригинальными (они примерно соответствовали тому, что Олдос Хаксли называл вечной философией); однако там, где убеждения нашей секты были явно оригинальными (например, в утверждении, что наш лидер был реинкарнацией известной библейской личности), они часто были сомнительными с точки зрения обоснованности или полезности. Мне также начинала надоедать авторитарная структура и практики группы.

Итак, в январе 1992 года мы с моей партнёршей Джанет собрали то немногое, что у нас было, и уехали. С тех пор я очень настороженно отношусь к сектам и культовому мышлению.

Спектр культов и динамика заговоров

В то время как настоящие культы (в том смысле, в каком их определяли Олстад и Крамер) встречаются относительно редко, культовое мышление распространено повсеместно.

Современный мир полон авторитарных институтов (включая вооружённые силы, многие компании и большинство религий), и некоторые из них прилагают значительные усилия, чтобы контролировать восприятие и мысли людей.

Целые профессии посвящены тому, чтобы завоевать культовых последователей для коммерческих брендов или политических партий. Кроме того, многие люди — будь то из-за воспитания или какой-то до сих пор не выявленной генетической особенности — более склонны, чем другие, либо беспрекословно следовать за лидерами, либо искать бескомпромиссных последователей.

Некоторые религии действуют как культы, особенно на ранних стадиях своего формирования, когда основатели обладают огромной властью. Действительно, как отметили американские социологи Родни Старк и Уильям Симс Бейнбридж в своей влиятельной книге «Будущее религии» (1986), «вначале все религии представляют собой неясные, крошечные, отклоняющиеся от нормы культовые движения». Но даже после того, как религия установила контроль над властью своего духовенства, отдельные церкви или храмы могут стать культовыми сооружениями.

В основе культового мышления лежит динамика социальной власти между лидером и последователями. Лидер предлагает объяснение мира, которое не поддается критическому анализу. Вера в это объяснение или его отрицание формирует внутреннюю и внешнюю группы.

Добро и зло определяются с точки зрения интересов внутренней группы. Последователям предлагается отказаться от критического мышления. Лидеры сект обычно обладают нарциссическими чертами характера, в то время как последователи могут страдать от низкой самооценки или просто стремиться принадлежать к чему-то большему, чем они сами.

Существует связь между культами и тем, что часто называют теориями заговора (я использую этот термин с неохотой, поскольку многие заговоры в истории хорошо задокументированы).

В каждом обществе есть доминирующее мировоззрение: в Европе в Средние века это мировоззрение определялось учением Римско-католической церкви; современное мировоззрение гораздо сложнее и в большей степени формируется наукой и коммерческими интересами, а не одной религией.

Поскольку наше доминирующее мировоззрение формируется и поддерживается армиями экспертов, а также формальными властными структурами общества (политическими и экономическими институтами), оно, как правило, является устойчивым и жизнеспособным.

Но у всех мировоззрений есть «слепые зоны», и отчасти из-за того, что попытки бросить вызов доминирующему взгляду обычно систематически пресекаются, со временем «слепых зон» становится всё больше.

В конце концов, большую «слепую зону» уже нельзя игнорировать, и либо доминирующее мировоззрение меняется, либо общество раскалывается, поскольку многие люди отказываются от мейнстрима и ищут новые способы мышления и жизни.

Поначалу альтернативные убеждения, которые принимают на себя когнитивные бунтари, не поддерживаются экспертами или влиятельными институтами, поэтому они не так устойчивы, как доминирующее повествование, и у них всегда есть свои «слепые зоны».

Действительно, в некоторых случаях эти новые убеждения являются полной выдумкой, не имеющей фактической основы. Поэтому большинство культов довольно быстро исчезают. Но некоторым удаётся создать достаточно прочный социальный «клей», чтобы существовать ещё долго после смерти основателя, даже если некоторые из их убеждений весьма сомнительны.