Инсектагеддон: сельское хозяйство более катастрофично, чем изменение климата

Чтоиз этого вы назвали бы самой насущной экологической проблемой в мире? Изменение климата, загрязнение воздуха, потеря воды, пластиковые отходы или расширение городов? Мой ответ — ничего из вышеперечисленного. Почти невероятно, но я считаю, что изменение климата занимает третье место после двух проблем, которым уделяется лишь малая часть внимания.

Я не хочу преуменьшать опасность, которую представляет глобальное потепление, — напротив, оно представляет собой экзистенциальную угрозу. Я просто пришёл к выводу, что две другие проблемы имеют настолько серьёзные и непосредственные последствия, что даже это великое бедствие отходит на второй план.

Одна из них — промышленное рыболовство, которое по всей голубой планете сейчас приводит к системному экологическому коллапсу. Другая — уничтожение нечеловеческих форм жизни на земле в результате ведения сельского хозяйства.

И, возможно, не только форм жизни нечеловеческих существ. По данным Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН, при нынешних темпах потери почвы, вызванных в основном неправильными методами ведения сельского хозяйства, у нас осталось всего 60 лет для сбора урожая. И это до того, как в отчёте Global Land Outlook, опубликованном в сентябре, было обнаружено, что продуктивность уже снижается на 20% мировых сельскохозяйственных угодий.

Влияние изменений в методах ведения сельского хозяйства (и расширения сельскохозяйственных угодий) на дикую природу настолько быстрое и серьёзное, что трудно осознать масштабы происходящего.

Исследование, опубликованное на этой неделе в журнале Plos One, показывает, что количество летающих насекомых в заповедниках Германии сократилось на 76% за 27 лет. Наиболее вероятная причина этого «Насекомокалипсиса» заключается в том, что земли вокруг этих заповедников стали для них враждебной средой: обилие пестицидов и разрушение среды обитания превратили сельскохозяйственные угодья в пустыню для диких животных.

Примечательно, что нам приходится полагаться на исследование, проведённое в Германии, чтобы понять, что, вероятно, происходило во всём мире: долгосрочных исследований такого рода просто не существует в других странах. Этот провал отражает искажённые приоритеты в финансировании науки. Гранты на исследования того, как убивать насекомых, не иссякают, но на изучение последствий этого убийства денег почти не выделяют. Вместо этого, как и в случае с Германией, работа была поручена натуралистам-любителям.

Но любой представитель моего поколения (то есть второй волны молодёжи) может увидеть и почувствовать эти перемены. Мы помним «мотыльковый снегопад», который заполнял лучи фар наших родителей в летние ночи (воспетый в прекрасной книге Майкла Маккарти с таким названием). Каждый год я собирал десятки видов гусениц и наблюдал, как они растут, окукливаются и вылупляются.

В этом году я попытался найти гусениц для своих детей. Я провёл всё лето в поисках и, если не считать капустных белянок на наших брокколи, не нашёл в дикой природе ничего, кроме одной гусеницы тигровой совки. Да, одна гусеница за год. Я с трудом мог поверить в то, что видел — или, скорее, не видел.

Насекомые, конечно, имеют решающее значение для выживания остального живого мира. Зная то, что мы знаем сейчас, нет ничего удивительного в катастрофическом сокращении численности птиц, питающихся насекомыми. Эти летающие насекомые — не только пчёлы и журчалки, но и представители многих других семейств — являются опылителями, без которых не может выжить обширная часть растительного мира, как дикая, так и культивируемая. Чудеса живой планеты исчезают на наших глазах.

Что ж, я слышу, как вы говорите: «Мы должны накормить мир». Да, но не таким образом. Как объясняется в докладе ООН, опубликованном в марте, мнение о том, что использование пестицидов необходимо для обеспечения растущего населения продовольствием, является мифом.

Недавнее исследование в журнале Nature Plants показало, что большинство ферм могли бы увеличить производство, сократив использование пестицидов. Исследование, опубликованное в журнале Arthropod-Plant Interactions, показало, что чем больше неоникотиноидных пестицидов используется для обработки посевов рапса, тем ниже их урожайность. Почему? Потому что пестициды вредят или убивают опылителей, от которых зависит урожай.

Мировая индустрия пестицидов ввела в заблуждение фермеров и правительства. Она позаботилась о том, чтобы её продукция не подлежала надлежащему регулированию и даже, в реальных условиях, надлежащей оценке. Массированная атака этой индустрии в СМИ заставила нас всех поверить в её полезность и влияние на здоровье людей и окружающую среду.

Прибыль этих компаний зависит от экоцида. Позволим ли мы им держать мир на крючке или признаем, что выживание живого мира важнее прибыли их акционеров? На данный момент прибыль акционеров стоит на первом месте. И она ничего не будет значить, когда мы потеряем живые системы, от которых зависит наше выживание.

Чтобы спасти себя и весь остальной живой мир, нам нужно сделать следующее:

1 Нам нужен глобальный договор о регулировании использования пестицидов, который поставит производителей на место.

2 Нам нужна оценка воздействия на окружающую среду в сельском хозяйстве и рыболовстве. Удивительно, что, хотя эти отрасли представляют наибольшую угрозу для живого мира, во многих странах они не подлежат такому контролю.

3 Нам нужны чёткие правила, основанные на результатах этих оценок, которые обяжут тех, кто использует землю, защищать и восстанавливать экосистемы, от которых мы все зависим.

4 Нам нужно сократить площадь земель, используемых в сельском хозяйстве, сохраняя при этом производство продуктов питания. Самый очевидный способ — значительно сократить поголовье скота: многие культуры, которые мы выращиваем, и все пастбищные угодья, которые мы используем, предназначены для их кормления.

Одно исследование, проведённое в Великобритании, показало, что, если бы мы перестали использовать продукты животного происхождения, всех жителей Великобритании можно было бы прокормить всего на 3 млн из 18,5 млн гектаров наших нынешних сельскохозяйственных угодий (или на 7 млн гектаров, если бы все наши фермы были органическими). Это позволило бы нам создать огромные заповедники дикой природы и почвы: инвестицию в пугающее будущее.

5 Мы должны перестать использовать земли, на которых должны расти продукты питания для людей, для выращивания кукурузы на биогаз и топливо для автомобилей.

Тогда, по крайней мере, у природы и людей будет хоть какая-то передышка от глобального натиска. И, я надеюсь, шанс пережить этот век.