"Восточные" сказки отражают не Восток, а представления Запада о Востоке
На Франкфуртской книжной ярмарке арабистка Клаудиа Отт и профессор Оксфордского университета Мухсин Махди в 2004 году опубликовали исследование, из которого следует, что значительная часть новелл из «Тысячи и одной ночи» не имеет отношения к исходному корпусу сказок, а включена в него позднее.
Клаудиа Отт изъяла все «наслоения» и восстановила оригинал: не 1001 ночной рассказ, а всего 282.
Не стало Аладдина и его волшебной лампы,
Синдбада-морехода,
Али-Бабы и 40 разбойников
и еще 719 сказок.
Вернее — ночей, в которые они якобы рассказывались.
Все эти тексты, как уверяют Мухсин Махди и Клаудиа Отт, были «дописаны» Антуаном Галланом. Он видел, каким успехом пользуется изданная им первая книга, и, следуя пожеланиям издателя, добавил в свод сказок многие другие, видимо, взятые из каких-то иных источников. Галлан, считают ученые, переводил самые экзотические моменты рассказов и пренебрегал второстепенными, на его взгляд, деталями.
Что же такое сказки Шехерезады, где они родились?
Задолго до Клаудии Отт и Мухсина Махди было известно, что «Тысяча и одна ночь» — не произведение отдельного автора или составителя, коллективным творцом его являются многие поколения арабов, причем из разных стран. Первые письменные упоминания об этом собрании сказок, обрамленных повестью о Шахрияре и Шехерезаде и называвшемся «Тысяча ночей» или «Тысяча и одна ночь» , есть в сочинениях багдадских писателей X века аль-Масуди и ан-Надима. Они говорят о нем, как о давно и хорошо известном произведении. Уже в те времена сведения о происхождении этой книги были довольно смутными. Ее считали переводом персидского собрания сказок «Хезар-Эфсане» («Тысяча повестей») , будто бы составленного для Хумаи, дочери иранского царя Ардешира (IV в. до н. э) . Свидетельство этих писателей о существовании арабской книги сказок «Тысяча и одна ночь» подтверждается наличием отрывка из нее, относящегося к IX веку. В дальнейшем литературная эволюция сборника продолжалась до XIV— XV веков. В его удобную рамку вкладывались все новые и новые сказки разных жанров и происхождения.
О том, как создавались такие сказочные своды, мы можем судить по сообщению того же ан-Надима. Он рассказывает, что Абд-Аллах аль-Джахшияри — личность, кстати, вполне реальная — задумал составить книгу из тысячи сказок «арабов, персов, греков и других народов» , по одной на ночь, но умер, успев набрать только 480 повестей. Сборник аль-Джахшияри до нас не дошел, как и другие своды, также называвшиеся «Тысяча и одна ночь» . «Поставщиками материала» для них были народные сказители, их повествования записывались под диктовку, без всякой литературной обработки. Большое количество таких сказок на арабском языке, записанных еврейскими буквами, хранится в Государственной публичной библиотеке имени Салтыкова-Щедрина в Санкт-Петербурге; древнейшие списки относятся к XI— XII векам.
Самую серьезную литературную обработку получили сказки в Египте. Эта редакция XIV — XVI веков «Книги тысяча и одной ночи» , обычно называемая «египетской» , единственная, сохранившаяся до наших дней, представлена в большинстве печатных изданий. От предшествующих, возможно, более ранних сводов «Ночей» сохранились лишь одиночные тексты, не входящие в «египетскую» редакцию. К их числу относятся «Аладдин и волшебная лампа» , «Али-Баба и сорок разбойников» и некоторые другие. Арабский оригинал этих сказок был в распоряжении Галлана, в его переводе они и стали известны во Франции.
Аладдин и волшебная лампа
Али-Баба и сорок разбойников
Сказка о рыбаке
Сказка о волшебном коне
Сказка об одноглазом царевиче
Синдбад-мореход
Маловато для 1001 ночи, правда? Каких сказок не хватает?