Первый блин комом (комам) От слова комок или кома-медведь?

популярное выражение “первый блин комам” — именно так оно звучало у древних славян — означало отнюдь не то, что сегодня. Это был обычай отдавать первые блины комам (по–древнеславянски комы — медведи) . Ведь древние славяне почитали праздник Комоедица, посвященный пробуждению медведей, которых они считали прародителями людей. Первые блины, которые выпекала хозяйка, приносили к берлоге медведей, которые просыпались от зимней спячки и были голодны как волки. В наше время никто мишек не задабривает, и лишь в христианской Руси тот самый блин комам стал комом — этим метаморфоза обязана обычаю: первый блин отдавать за упокой души, т. е. такой блин вставал комом в горле. Блин, выпекаемый первым на Масленой неделе, выкладывали на слуховое окошко “для душ родительских” со словами: “Честные родители наши, вот для вашей душки блинок! ” В городах первый блин отдавался нищему, чтобы он помянул всех усопших.

славяне издревле праздновали в день весеннего равноденствия и Масленицу отмечали в ту неделю, на которую приходится, а комами называли медведей! Первый масленичный блин полагалось относить в лес. В день Комоедицы, в медвежье пробуждение, наши предки не морочили голову учением Дарвина и почитали именно медведей, которых считали людскими прародителями. В этот день на столы выставлялись не только блины в устрашающих количествах, но и блюда, до которых мишка считался большим охотником – гороховые каши и овсяные кисели. Кое-где упоминалась даже каша из лопуховых корней, о вкусовых свойствах которой я могу только строить предположения…

Жители таежные считали, что после трапезы нужно обязательно поспать или хотя бы с полчаса неподвижно полежать, имитируя зимнего мишку. После этого надо было от души потянуться, встряхнуться и поздороваться с весенним солнышком со всей доступной сердечностью.

На Масленицу существовала даже игра в пробуждение медведя, во время которой уже изрядно веселые люди ходили хороводом вокруг условной «берлоги» , орали песни, кидались снежками и всяким праздничным мусором, пытаясь вывести из себя товарища, наряженного медведем. А там уж как придётся – если «медведю» это быстро надоедало, то под визг-писк он, к удовольствию компании, восставал из берлоги с ответным ревом и мчал кого-нибудь «заломать» …

В усложненном варианте игры «медведь» должен был «спать» до тех пор, пока какая-нибудь отважная девушка не оторвет от его шкуры порядочный клок. Ловить и «заламывать» народ тогда полагалось до тех пор, пока не обнаружится пропажа. А девице-обидчице избавиться от суровых «медвежьих» объятий можно было, только поцеловав косолапого.