Два имени - Цветаева, Высоцкий...Какой стиль одежды женский и мужской, исходя из характеров этих людей Вы предложили бы.

МОЯ СУДЬБА — КАК ПОЭТА —
в до-революционной России самовольная, а отчасти не-вольная выключенность из
литературного) круга из-за раннего замужества с не-литератором (NB! редкий
случай), раннего и страстного материнства, а главное — из-за рожденного
отвращения ко всякой кружковщине. Встречи с поэтами (Эллисом, Максом Волошиным,
О. Мандельштамом, Тихоном Чурилиным) не — поэта, а — человека, и еще больше —
женщины: женщины, безумно любящей стихи. Читатель меня не знал, п<отому> ч<то>
после двух первых — самонапечатанных, без издательства — детских книг — из-за
той же литературной оторванности и собственной особости: ненавидела напр<имер>
стихи в журналах — нигде не печаталась. Первые стихи в журнале — в Северных
Записках, п<отому> ч<то> очень просили и очень понравились издатели, — в порядке
дружбы. Сразу слава среди поэтов. До широкого круга не дошло, п<отому> ч<то>
журнал был новый — и скоро кончился. Все скоро кончилось.
Революция. В 1918 г. читаю стихи в Кафе поэтов. Раз выступаю на вечере поэтесс.
Успех — неизменный, особенно — Стенька Разин: «И звенят-звенят, звенят-звенят
запястья: — Затонуло ты — Степанове — счастье!»
Перед отъездом из Р<оссии> выпускаю у Архипова (был такой!) маленькую книжечку
«Версты» (сборничек) и Госиздат берет у меня Царь-Девицу и другие «Версты»,
большие. Марина Цветаева.ИЗ ЗАПИСНЫХ КНИЖЕК И ТЕТРАДЕЙ

Мой черный человек в костюме сером!..Он был министром, домуправом, офицером,Как
злобный клоун он менял личиныИ бил под дых, внезапно, без причины.И, улыбаясь,
мне ломали крылья,Мой хрип порой похожим был на вой,И я немел от боли и
бессильяИ лишь шептал: «Спасибо, что живой». Владимир Высоцкий. Мой черный человек в костюме сером!..