Cможете описать "литературный кайф" ?

Да, блин, …. Булгаков …. Мастер и Маргарита ….

Вот и припомнилось былое.

В студенчестве мы часто засиживались в общежитии на ночь за преферансом. Играли на деньги, но по маленькой. Чтобы к утру проигравший мог сбегать хотя бы за водочкой. Или, на худой конец, – за пивом.

Как-то однажды – ближе к полуночи – мы вчетвером и сели за карты. Но тут к нам забрел и пятый любитель пульки. Которому отказать было никак невозможно – он был из аспирантов. А мы же – всего лишь зеленые третьекурсники.

Однако впятером в преферанс не играют и, стало быть, кто-то был должен уступить ему место. Выпало, увы, – мне.

А новоприбывший, глядя на мою скорбную мину, вынул из сумки какую-то книжицу и сунул ее мне со словами: "Развлекись на ночь …. Только учти, ровно в семь утра заберу. Без вариантов".

Я тут же прилег на ближайшую кровать, раскрыл книжку и погнал ….

Замечу, что на тот момент фамилия автора – Булгаков – мне ни о чем не говорила. Но вот само издание, надо сказать, удивило. Ибо подобных книжек – эмигрантского издательства "Посев" – я в руках тогда еще не держал ни разу. Да и предисловие епископа Сан-Франциского к роману тоже впечатляло.

Вот эти несколько ночных часов кроватного чтения под аккомпанемент преферансного сленга друзей мне и запомнились на всю оставшуюся …. Назвать это "кайфом"? Литературным "кайфом"? Как-то язык не поворачивается. Тут иное какое-то определение требуется. Сразу и не придумаешь. Может быть, "потрясение"?

Ибо воздействие на меня этой книги в той обстановки, в которой она была "проглочена", было действительно потрясным. Так как, к примеру, коктейль из восприятия "на слух" ловли мизера и одновременного с этим восприятия "на глаз" казни Га-Ноцри – все же крепко шибал в голову. Да и накурено в комнате было изрядно.

Однако к семи часам утра книгу я – с грехом пополам – все же осилил. Но, честно скажу, иные места я сознательно пролистывал, не читая. В романе ведь немало таких нечитабельных мест, видно, обязанных своим появлением морфию. Да и время все-таки поджимало. А тут, кстати, к концу романа, и водочка утренняя подоспела.

В общем, спокойно уснуть мне в то утро было не суждено.

Где-то примерно через год я перечитал роман в журнале "Москва". С предисловием Константина Михайловича Симонова. Но это было уже совсем далеко не то. Вроде, как после развода, новая женитьба на своей прежней супруге. Как бы, и первая брачная ночь с нею – опять первая, но … все же … не то …. Не то, блин ….

И позже я за этот роман не раз еще брался. Но никак он у меня больше почему-то не читался. Перелистаю, бывало, несколько страниц, и отложу книгу в сторону. Может быть, оттого, что рядом никто в преферанс не играет? Может быть, у меня такой условный рефлекс сложился?

А перечитать – для того самого "кайфа" – временами, ой, как хотелось. Все-таки сильное это было тогда потрясение.

Я иногда просто тащусь от своего дедушки. От его неуемного лукавства. Как он здесь завернул про кайф от "Мастера и Маргариты"? Я едва-едва ему не поверила. Да вовремя спохватилась.

Потому, что читательский "кайф" дедушка давно уже не ловит. Он ведь вообще книг не читает. Подозреваю, что и вообще никогда не читал книжек. Потому, что он их пишет. А писательский свой "кайф" уж точно ловит. Он сам об этом однажды обмолвился.

Я из одной его рукописи даже выписку (без спросу) сделала. Из авторского к ней предисловия:

"… надо, наверное, поблагодарить и БОГА, хоть автор и числит себя в "неверующих". Хотя бы за то, что он дал автору редчайшую возможность на какое-то время тоже почувствовать себя "творцом". Пусть даже "творцом" и со строчной буквы. Но, знаете, все-таки это такое чувство …. Как нечто среднее между гулким оргазмом и стаканом "Армянского". Особенно звонкое в миг постановки последней точки в законченном произведении …".

Кстати, надо бы спросить у дедули об этом "гулком оргазме" и про "стакан Армянского". О чем это?