А кто первый изобрел троицу? Православные, проголосовав на вселенсвком соборе, а протестанты сдули у них, или наоборот?

МНОГИЕ годы развитию идеи о том, что Иисус был Богом, оказывалось сильное сопротивление, которое основывалось на Библии. Стремясь покончить с разногласиями, римский император Константин созвал в Никею всех епископов. Приехала же на встречу только часть епископов, около 300 человек.
Константин не был христианином. Предполагают, что позднее он обратился в христианство, но крестился, лишь когда оказался на смертном одре. Генри Чадуик говорит о нем: «Как и его отец, Константин поклонялся Непобедимому Солнцу.. . его обращение нельзя рассматривать как результат внутреннего расположения.. . Он руководствовался военными соображениями. Он никогда до конца не понимал христианского учения, но был уверен, что победу в битве дарует Бог христиан» («The Early Church»).
Какую роль сыграл этот некрещеный император на соборе в Никее? В «Британской энциклопедии» говорится: «Константин сам председательствовал, активно руководил обсуждением и лично предложил.. . ключевую формулировку об отношении Христа к Богу в символе, который был принят на соборе, „[что Христос] одна сущность с Отцом“... Трепеща перед императором, епископы, за исключением только двоих, подписали символ, причем многие сделали это вопреки своему желанию» .
Таким образом роль Константина была решающей. После двух месяцев ожесточенных религиозных споров этот языческий политик вмешался в спор и решил дело в пользу тех, кто утверждал, что Иисус — Бог. Но почему? Конечно же, не из-за каких-то библейских убеждений. «Константин практически ничего не понимал в вопросах греческого богословия», — говорится в одной книге («A Short History of Christian Doctrine»). Что он понимал, так это то, что религиозные разделения угрожали его империи, и хотел объединить свои владения.
Тем не менее ни один из епископов, которые собрались в Никее, не говорил о Троице. Они вынесли решение только о природе Иисуса, но не о роли святого духа. Если бы Троица была ясной библейской истиной, то разве эти епископы не должны были бы предложить ее вниманию собора?