Zwanka
Высший разум
(778830)
12 лет назад
Мне кажется, для подростка Пелевин - не слишком понятный писатель, эпатажный - за гранью.
Начните знакомство с его рассказов (сборник "Желтая стрела") и маленьких повестей - вроде "Затворника и Шестипалого".
Если понравится, попробуйте осилить "Чапаева и Пустоту" (там, по крайней мере, очень вкусный язык) .
А вот остальные его произведения - на любителя, и чем дальше в лес, тем на бОльшего любителя
Котенок Гав
Гуру
(3834)
12 лет назад
Я тоже читала Чапаев и Пустота. Еще много чего читала у него, но уже не помню ни названий, ни сюжетов, сейчас увлечена другими жанрами
Пелевин - это полный сюрреализм. Я бы поставила его на полку с Михаилом Веллером, Чаком Палаником и сверху бы бросила журнал Эсквайр. Они все разные, но атмосфера схожа. Одним словом - мужская проза.
Туда же я бы впихнула театр Квартет И и спектакль "Быстрее, чем кролики"
Чапаев и Пустота - лучшая из его книг (мое мнение) . Но я не могу сказать о чем она. Это невозможно. Перед прочтением забудьте всё что вам говорили о Пелевине, постарайтесь не давать книге вообще никаких оценок. Просто расслабьтесь и наслаждайтесь уникальным стилем и незатрепанным мужским юмором.
Olga
Мыслитель
(7165)
12 лет назад
Generation "П" - о том, как изменилась жизнь людей, сами люди и жизненные ориентиры после перестройки; о том, как культ денег, потребления превращает человека в орануса.
Отрывок ("монетаристический минимализм"):
Она аккуратно взяла Татарского за локоть и, касаясь его голой ноги высоким бедром, повела к ближайшему листу бумаги на стене. Татарский увидел на нем пару абзацев текста и синюю печать. Секретарша близоруко нагнулась к листу, чтобы прочесть мелкий шрифт.
– Да, как раз это полотно. Довольно малоизвестный розовый вариант портрета инфанты. Здесь вы видите нотариальную справку, выданную фирмой «Оппенхайм энд Радлер» , о том, что картина действительно была приобретена за семнадцать миллионов долларов в частном собрании.
Татарский решил не подавать виду, что его что-то удивляет. Да он, собственно, и не знал толком, удивляет его что-то или нет.
– А это? – спросил он, указывая на соседний лист бумаги с текстом и печатью.
– О, – сказала Алла, – это наша жемчужина. Это Гойя, мотив Махи с веером в саду. Приобретена в одном маленьком кастильском музее. Опять-таки «Оппенхайм энд Радлер» не даст соврать – восемь с половиной миллионов. Изумительно.
– Да, – сказал Татарский. – Правда. Но меня, честно говоря, гораздо больше привлекает скульптура, чем живопись.
– Еще бы, – сказала секретарша. – Это потому что в трех измерениях привыкли работать, да?
Татарский вопросительно посмотрел на нее.
– Ну, трехмерная графика. С бобками этими…
– А, – сказал Татарский, – вы вот про что. Да, и работать привык, и жить.
– Вот и скульптура, – сказала секретарша и подтащила Татарского к новому бумажному листу, где текста было чуть побольше, чем на остальных. – Это Пикассо. Керамическая фигурка бегущей женщины. Не очень похоже на Пикассо, вы скажете? Правильно. Но это потому, что посткубистический период. Тринадцать миллионов долларов почти, можете себе представить?
– А сама статуя где?
– Даже не знаю, – пожала плечами секретарша. – Наверно, на складе каком-нибудь. А если посмотреть хотите, как выглядит, то вон каталог лежит на столике.
– А какая разница, где статуя?
Татарский обернулся. Сзади незаметно подошел Азадовский.
– Может, и никакой, – сказал Татарский. – Я, по правде сказать, первый раз сталкиваюсь с коллекцией такого направления.
– Это самая актуальная тенденция в дизайне, – сказала секретарша. – Монетаристический минимализм. Родился, кстати, у нас в России.
– Иди погуляй, – сказал ей Азадовский и повернулся к Татарскому: – Нравится?
– Интересно. Только не очень понятно.
– А я объясню, – сказал Азадовский. – Это гребаное испанское собрание стоит где-то двести миллионов долларов. И еще тысяч сто на искусствоведов ушло. Какую картину можно, какая будет не на месте, в какой последовательности вешать и так далее. Все, что упомянуто в накладных, куплено. Но если привезти сюда эти картины и статуи, а там еще гобелены какие-то есть и доспехи, тут пройти будет негде. От одной пыли задохнешься. И потом… Честно сказать – ну, раз посмотрел на эти картины, ну два, а потом – чего ты нового увидишь?