А. Блок поэма «Двенадцать» куда идут 12 ?

Во второй главе появляются двенадцать красногвардейцев
революционный патруль).
Ритм стиха меняется, становится маршевым.
Новые герои характеризуются автором весьма противоречиво:
люди, участвующие в революции, весьма далеки от идеала:
"...в зубах цыгарка, примят картуз,
На спину б надо бубновый туз!"
Среди них и уголовники, и голытьба,
для которой привлекательным показался лозунг
"Грабь награбленное!".
Это-сама "стихия народного бунта, направленная против зла:
"Революционный держите шаг!
Неугомонный не дремлет враг!"
Двенадцать идут сквозь вьюгу, замечая кого-либо,
угрожают расправой, начинают стрельбу, убивают
Катьку.
"И только эхо откликается в домах".
Двенадцать-символ разрушительной силы революции,
которая уничтожает всё на своем пути.
Человек в толпе теряет лицо, становится слепым орудием
стихии революции.
И их поддерживает не мечта о будущем,
а непре­рывное ощущение врага:
"Неугомонный не дремлет враг!","Близок враг неугомонный",
"Их винтовочки стальные на незримого врага.",
"Вот - проснется лютый враг."
Кто же этот враг?
Не буржуй-он жалок, ему мстят лишь попутно, когда
подвернется под руку:" ты лети, буржуй, воробыш­ком!
Выпью кровушку за зазнобушку, чернобровушку".
И даже не "старый мир", воплощенный в образе
"пар­шивого пса", к которому герои Блока испытывают
что-то вроде брезгливого презрения:
"Отвяжись ты, шелудивый, я штыком пощекочу!
Старый мир, как пес паршивый, про­вались - поколочу!"
Нет, в лютом враге явно есть нечто всеобщее,
соиз­меримое с масштабами революционного насилия:
"миро­вой пожар раздуем, мировой пожар в крови",
"Пальнемка пулею в Святую Русь. "
Для двенадцати непрерывное ощущение могущественного
врага оправдывает их недовер­чивость и вооруженность,
их отношение к жизни.
То, что движет этими людьми, непрерывно требует
врага и будет постоянно вызывать его из небытия
по мере надобности.
Вот почему к финалу поэмы тревога и страх за будущее
только нарастают!
Герои поэмы-бесспорно "апостолы новой веры"
и "люди будущего";
для Блока же слишком много старого и знакомого было
в этих людях, чем отчасти и объясняется появление
Христа впереди двенадцати.
Но вопрос так и остался неразрешенным:
кто они - действительно носители нового,
в ком сама их бесконечная злоба к миру "свята" и
плодотворна,
или же это только очередная вариация "русского бунта,
бессмысленного и беспощадного", который неминуемо
должен закончиться треклятым "вечным покоем",
засвидетельствованным фи­гурой Христа?