Время праздновать
Полное житие преподобного Мефодия, игумена Пешношского
Преподобный Мефодий еще в молодых летах, в числе первых, пришел к преподобному Сергию и под руководством сего великого наставника иноческой жизни провел несколько лет. О его родителях, времени и месте рождения ничего неизвестно. Ревнуя жить в безмолвии, он по благословению прп. Сергия удалился искать пустынное место. И в глуши дубового леса за рекой Яхромой, в 25 верстах от Дмитрова, на небольшом возвышении среди болота поставил он себе келлию для подвигов отшельничества. В суровом посте и постоянных молитвах текла жизнь преподобного, и его душа все более и более отрешалась от мира тленного и земного, стремясь в страны горние, небесные. Но как пламень костра просвечивается даже и через лесную чащу, так и подвижническое житие св. Мефодия не укрыли болота и леса от ревнителей благочестия, которые не замедлили собраться, чтобы под его руководством сделаться достойными будущей награды, обещанной Господом всем верным Его последователям. В это время преподобный Сергий, посетив любимого ученика, дал ему совет построить обитель и храм на другом, более сухом и обширном месте и благословил то самое, где и была основана обитель. Преподобный Мефодий, как послушный сын, исполнил волю наставника. Он сам трудился при строении храма и келлий, «пеш» нося деревья через речку, которую от того назвали Пешношею, а за обителью осталось навсегда имя Пешношской.
С 1391 года преподобный Мефодий стал игуменом своего монастыря. Поселившиеся здесь иноки вели трудолюбивый образ жизни, сами себе добывая пропитание и исполняя все нужные для обители работы, так что эта обитель по преимуществу была обителью трудолюбия. Только частые посты и молитвы разнообразили жизнь пешношских иноков. Сам игумен подавал братии пример во всем и был между ними первым по подвигам труда, молитвы и поста и через это самое воспитывал многих благочестивых иноков. Но, строгий по отношению к себе, прп. Мефодий был нетребователен и милостив к братии, снисходя к их немощам и предостерегая от ошибок в будущем.
По временам преподобный, как любитель безмолвия, удалялся за две версты от обители и здесь уединенно подвизался в молитве. Сюда же приходил к нему для духовных бесед преподобный Сергий. Потому эта местность названа была «Беседа». Преподобный Мефодий был погребен († 1392 г.) в основанной им обители. В день преставления его, как видно из составленной в честь его службы, собралось множество народа – старцев, сирот и вдов – оплакивать кончину своего питателя.
По рукописным святцам, «преподобный Мефодий, игумен Пешношской обители, ученик святого Сергия чудотворца, преставися в лето 6900 (1392), месяца июня в 14 день». Прп. Мефодия ублажали на Пешноши как святого со дня его кончины и память его праздновали в обители и в окрестных селениях июня 14-го дня. По другим источникам, преподобный Мефодий преставился месяца июня в 4-й день 1392 года, а память празднуется в один день с памятью свт. Мефодия, патриарха Константинопольского, 14/27 июня. К лику святых прп. Мефодий причислен на Московском Соборе 1549 года.
Сщмч. Михаил Марков (1881-1938) — священник из Подмосковья, выпускник Вифанской семинарии. Неоднократно преследовался властями: в 1929 году чудом избежал 8-летней ссылки за сбор средств на храм, в 1933 году осуждён на 3 года лагерей за противодействие закрытию церкви. После возвращения служил в селе Горячкино, где ремонтировал храм и отстаивал права верующих. Арестован в ноябре 1937 года по обвинению в "антисоветской агитации". 7 декабря 1937 года осуждён на 10 лет лагерей. Скончался в Мариинском лагере (Кемеровская обл.) 16 июня 1938 года.
*
Священномученик Михаил родился 4 ноября 1881 года в селе Горетово Можайского уезда Московской губернии в семье священника Михаила Маркова. В 1899 году Михаил окончил Звенигородское духовное училище, в 1905-м – Вифанскую Духовную семинарию[1]. В течение двух лет, с 1905-го по 1907 год, он был учителем церковно-приходской школы в Гуслицком округе Богородского уезда; с сентября 1907-го по январь 1909-го – преподавал Закон Божий в Московской Даниловской церковно-приходской школе при Обществе трезвости. 15 декабря 1908 года митрополит Московский Владимир (Богоявленский) рукоположил его во священника к Троицкой церкви села Горетово на место почившего отца. В 1909 году отец Михаил был назначен заведующим Авдотьинской и Горетовской церковно-приходскими школами, с 1912-го по 1914 год он преподавал Закон Божий в Хотиловской и Троицкой земских школах, был членом благочиннического совета 3-го округа Можайского уезда. В 1913 году прослушал миссионерские курсы в городе Можайске[2].
Прихожане Троицкой церкви хорошо знали его отца-священника, знали с детства и его самого, и с молодым священником у них вскоре сложились добрые отношения, и они готовы были откликнуться на любую его просьбу.
А просьбы во время все жесточающих гонений с приходом к власти безбожников становились все более серьезными. В 1929 году местные власти попытались закрыть храм. Они потребовали от священника уплаты страховки за здание храма, предполагая, что тот не сумеет собрать нужных средств. Но отец Михаил обратился к прихожанам с просьбой о помощи, и требуемая сумма была выплачена. Тогда священника арестовали и обвинили в том, что он занимается принудительным сбором «в пользу церковных и религиозных групп»[3]. Законодательство предполагало за такого рода преступления исправительные работы до шести месяцев или штраф до трехсот рублей, но отец Михаил был приговорен к восьми годам ссылки. Приговор, однако, как формально не соответствующий закону, вскоре был отменен, и наказание ограничено выплатой трехсот рублей штрафа.
В феврале 1933 года сельсовет издал постановление о закрытии Троицкой церкви. Священник не согласился с ним и послал членов церковного совета с ходатайством об отмене неправого решения в Москву. Отцу Михаилу и на этот раз удалось отстоять храм от закрытия. Тогда 11 марта 1933 года власти арестовали пастыря и заключили в тюрьму в городе Можайске.
Свидетелями обвинения против него выступили инициаторы закрытия храма – секретарь сельсовета и председатель колхоза. Секретарь показал, что священник «ко всем проводимым на селе мероприятиям советской власти настроен явно враждебно; используя как орудие борьбы с последними церковь... в период церковной службы среди посетителей церкви говорил: “Православные граждане, коммунисты нам не дают спокойно жить, они совершенно нас душат своими налогами и сборами, житья совершенно не стало...”»[4].
Вызванный на допрос, отец Михаил показал: «На советскую власть я смотрю как религиозник и считаю, что советская власть, так же как и остальные власти, от Бога... Помимо церковных служб, в нашей церкви часто собирались совещания членов церковного совета, на которых по их просьбе присутствовал и я, но с правом совещательного голоса. На совещаниях церковников ставился ли вопрос о колхозном строительстве и вообще о власти, я не помню, но в период моего присутствия этого не было. В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю»[5].
22 апреля 1933 года тройка при ПП ОГПУ приговорила отца Михаила к трем годам заключения в исправительно-трудовом лагере, и он был отправлен в Карагандинский лагерь в Казахстан. Через год, 29 апреля 1934 года, тройка ОГПУ заменила ему заключение в лагере ссылкой в Казахстан на оставшийся срок.
Вернувшись из ссылки в 1936 году, он поселился в родном селе; 25 апреля 1937 года его назначили служить в Преображенский храм в селе Горячкино Можайского района, где отец Михаил проявил себя как ревностный пастырь. Увидев, что храм давно не ремонтировался, он, несмотря на гонения, собрал средства и отремонтировал его. Церковный совет всегда шел навстречу просьбам священника и в июле 1937 года разрешил ему накосить травы. Власти попытались привлечь священника за это к ответственности, но, благодаря заступничеству крестьян, это им тогда сделать не удалось.
Отец Михаил был арестован 29 ноября 1937 года и заключен в можайскую тюрьму. После его ареста на допросы стали вызываться свидетели.
Председатель колхоза показал: «До Маркова в селе Горячкино служил священник... который совершенно не имел никакого влияния среди колхозников, какового верующие выгнали. Но когда стал служить в церкви священник Марков, то стало для каждого заметно, что Марков завоевывает авторитет среди верующих... С момента службы Маркова участились случаи невыхода на колхозную работу отдельных колхозников в дни службы в церкви. Из разговоров колхозников можно слышать, что Марков хороший священник, который крепко стоит за религию и дает им напутствие, чтобы не забывали Бога. 20 июля Марков, не спросив разрешения у правления колхоза, самовольно скосил 0,75 га сенокоса, на что составлен был акт, как на самовольное сенокошение. Но когда Маркову предложили это сено сдать в колхоз, то Марков заявил: “Вы мне запишите за работу, так как не по моей вине был скошен сенокос, мне его отвел церковный совет... Я для советской власти не батрак и поэтому прошу мне за труды заплатить”. Защищать Маркова ко мне пришла гражданка из деревни Грязи Богданова, которая мне прямо заявила: “Вы какое имеете право обижать нашего священника? Мы вас под суд отдадим за такие безобразия. Священник этот не ваш, и он вам не мешает, а нам он нужен, поэтому дайте ему свободу действий в его службе и не притесняйте его...”»[6].
4 декабря следователь допросил отца Михаила и, узнав, кого из священнослужителей он знает, спросил:
– С кем из них имеете хорошие связи?
– Я ходил часто молиться в глазовскую церковь и иногда бывал у священника Петра Николаевича Голубева[a].
– Цели ваших встреч?
– Ходил молиться в глазовскую церковь, после этого меня приглашал священник Голубев пить чай, и я у него просиживал минут тридцать.
– С кем вы имели связь в селе Горячкино?
– Связь в селе Горячкино по делам службы я имел с председателем церковного совета Матреной Богдановой.
– На каких основаниях вы скосили колхозный сенокос?
– Я скосил сенокос по распоряжению председателя церковного совета Матрены Богдановой. От сельсовета мне не было дано разрешения.
– Какую контрреволюционную деятельность вы вели среди населения?
– Я антисоветской агитации среди населения не вел, так как за это могут посадить в тюрьму.
7 декабря 1937 года тройка НКВД приговорила священника к десяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере, и он был отправлен в Мариинский лагерь в Кемеровской области.
Священник Михаил Марков скончался через полгода, 16 июня 1938 года, в Мариинском лагере и был погребен в безвестной могиле на лагерном кладбище.
Прмч. Киприан (Нелидов, 1901–1934) – сын дворянина-врача из Казани. После службы в армии принял постриг и был рукоположен в иеромонахи (1925). Служил в Казахстане, затем в Москве, где жил в квартире епископа Варнавы (Беляева). Арестован в 1933 г. за «создание нелегального монастыря». Осуждён на 3 года лагерей. На Алтае, в лагере на Бийском тракте, работал кладовщиком, но за честность был оклеветан и отправлен в штрафную зону к уголовникам. Скончался 16 июня 1934 г. в лагерном лазарете, поразив даже заключённых кротостью и верой. Погребён в ущелье Коркучи (могила неизвестна).
*
Преподобномученик Киприан родился 14 июля 1901 года в городе Казани в семье врача, потомственного дворянина Алексея Павловича Нелидова, и его супруги Веры Алексеевны и в крещении был наречен Константином. Родители вскоре после его рождения развелись; отец переехал в Нижний Новгород и впоследствии, уже в советское время, работал врачом в амбулатории ОГПУ, а мать уехала в Житомир. Константин жил в Нижнем Новгороде у мачехи Веры Алексеевны, Александры Барсовой. Окончив школу, Константин с 1920-го по 1924 год служил в армии рядовым, а вернувшись со службы, целиком посвятил себя служению Церкви.
В 1925 году митрополит Нижегородский Сергий (Страгородский) постриг его в мантию с именем Киприан и рукоположил во иеромонаха. С 1928 года иеромонах Киприан служил в Казанском храме в городе Кзыл-Орда в Казахстане.
В начале 1932 года митрополит Сергий пригласил его в Москву для работы в канцелярии Священного Синода. В августе того же года отец Киприан был назначен настоятелем храма апостола Иоанна Богослова в Богословском переулке. Большую часть времени он проводил в канцелярии Синода и в храме, а жил в то время в квартире московского архитектора Виталия Ивановича Долганова, где жили мать хозяина, Елизавета Фотиевна, его сестры, Фаина и Валентина, и находившийся за штатом епископ Варнава (Беляев).
15 марта 1933 года ОГПУ арестовало епископа Варнаву, иеромонаха Киприана и сестер Фаину и Валентину Долгановых. Отец Киприан был допрошен сразу же в комендатуре ОГПУ на Лубянке. После ответа на вопросы о том, кто живет в квартире вместе с ним и кто к ним приходит в гости, отец Киприан сказал: «Во время чаепитий были разговоры, делились впечатлениями, где кто жил и какие там условия жизни. На политические темы разговоров не было»[1]. На следующий день после допроса он был перевезен в Бутырскую тюрьму.
8 апреля иеромонах Киприан снова был вызван на допрос и следователь спросил его, признает ли он себя виновным в предъявленном ему обвинении. «В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю», – ответил отец Киприан.
23 апреля следствие было закончено. Арестованных обвинили в создании на квартире Долгановых нелегального монастыря и в религиозном влиянии на молодежь. «Вербуемым в монашество внушалась мысль, что при существующей советской власти молодежь развращается, необходимо спасаться от развращения, уходя в монашество для защиты религии»[2], – написал следователь в обвинительном заключении.
10 мая 1933 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило епископа Варнаву и иеромонаха Киприана к трем годам заключения в исправительно-трудовой лагерь, а Фаину и Валентину Долгановых – к трем годам ссылки в Северный край. Отец Киприан был отправлен в лагерь на Алтае, на строительство Бийского тракта.
Находившаяся в том же лагере православная мирянка из Москвы вспоминала о нем: «Чу́дная, светлая личность был этот отец Киприан. Всегда ровный, светлый, ясный, на вид русский витязь полный сил и здоровья... Сначала определили ему земляные работы, а потом назначили кладовщиком. И тут посыпались беды. За честность, неподкупность, нежелательную для окружающих, его оклеветали и отправили в штрафную командировку к самым отъявленным разбойникам и жуликам...»[3] «Более мрачное место трудно представить[a]. Среди горных хребтов бурно бежит речка Катунь, но ее не видно с той площадки, на которой расположился лагерь; только прачечная и баня стоят на краю реки, но к ним надо добираться узкой крутой тропкой, почти вертикально сбегающей глубоко вниз по круче обрыва. Обрыв высокий... А горы так расположены, что солнце видели только те люди, которые уходили на дорожные работы за выступ горы. Сам же лагерь всегда был покрыт тенью от нее»[4]. «На площадке, лишенной солнечного света, расположились два лагерных отделения: одно просто конвойное, другое – строго конвойное. Последнее было отделено частоколом, окружено вышками со “скворечником” – солдатом с ружьем»[5]. В лагере вместо бараков стояли палатки с двухэтажными нарами, которые обогревались железными печурками. Здесь отцу Киприану многое пришлось претерпеть – «его окружали грубость, распущенность и развращенность. Но он все побеждал своей кротостью. Будучи дневальным в палатке этих разнузданных людей, он им не перечил, не укорял, старался услужить... любил их, и когда вскоре умер... то один из них вспоминал о нем со слезами»[6]. Смерть отца Киприана произвела большое впечатление на заключенных, даже на уголовников, увидевших в нем образец истинного ученика Христова.
Иеромонах Киприан (Нелидов) скончался 16 июня 1934 года в лагерном лазарете и был погребен в ущелье Коркучи, где был расположен лагерь, в отдельной, ныне безвестной могиле.
Апостольский пост
Апостольский пост – в Типиконе – «Пост святых апостолов» (глава 33), или более пространно – «Святой пост святых славных и всехвальных апостол» (51 глава).
Начинается в понедельник через неделю после праздника Святой Троицы (50-й день после Пасхи), завершается этот пост всегда 12 июля – в день памяти святых апостолов Петра и Павла. В честь этого праздника пост и именуется Петровым, или Апостольским. Продолжительность Апостольского поста варьируется от 8 до 42 дней, в зависимости от даты Пасхи.
Фреска «Апостолы Петр и Павел». Монастырь Ватопед‚ Афон.
Краткая история поста
Впервые упоминает об этом посте «Апостольское предание» свмч. Ипполита Римского(III век). Тогда этот пост никак не связывался с апостолами и был установлен для тех, кто не смог поститься в Великий пост перед Пасхой: «да постятся по окончании праздничного ряда» (от Недели всех святых до Успения Богородицы). Впоследствии этот довольно длинный пост был разделен надвое. Первая его часть стала заканчиваться в праздник первоверховных апостолов Петра и Павла и стала называться Петровым, или Апостольским постом. Вторая часть образовала Успенский пост.
О Петровском посте говорится уже в так называемых Постановлениях Апостольских – своде правил, который был составлен в первые времена христианства: «После Пятидесятницы празднуйте одну седмицу, а потом поститесь; справедливость требует и радоваться по принятии даров от Бога, и поститься после облегчения плоти».
С IV века об этом летнем посте говорят многие Свв. Отцы: Афанасий Великий, Амвросий Медиоланский, Лев Великий и Феодорит Кирский.
Русь переняла многие православные праздники у Византии. И утверждение Апостольского поста тоже связано с событиями, которые произошли в Константинополе. Когда в столице империи освятили храм во имя апостолов Петра и Павла (в день их памяти), их праздник стал отмечаться с особой торжественностью. И предшествующий ему пост воспринимался не только как время сохранения духовной чистоты и наполненности после Пятидесятницы, но и как подготовка к празднику.
Образцово поступают в тех епархиях и приходах, где в Апостольский пост не просто ограничивают себя в пище, но составляют и реализуют план миссионерско-катехизических мероприятий на период поста и после него.
У этого летнего поста несколько названий: пост Пятидесятницы (потому что он неразрывно связан с этим праздником), Петровский (потому что заканчивается в день Петра и Павла), Апостольский (потому что был установлен апостолами). С Пятидесятницей он связан не только из-за расчета дней. Связь гораздо глубже. В Праздники поста не бывает, потому что Праздник – это радость, а пост – время работы над собой.
Значение поста
«После продолжительного праздника Пятидесятницы пост особенно необходим, чтобы подвигом его очистить нам мысли и соделаться достойными даров Святого Духа, – пишет святой Лев Великий. – За настоящим празднеством, которое Дух Святой освятил Своим сошествием, обыкновенно следует всенародный пост… Ибо мы не сомневаемся, что после того, как апостолы исполнились обетованною свыше силой и Дух истины вселился в сердца их, между прочими тайнами небесного учения, по внушению Утешителя, преподано также учение и о духовном воздержании, чтобы сердца, очищаясь постом, делались способнейшими к принятию благодатных дарований… нельзя сражаться с предстоящими усилиями гонителей и яростными угрозами нечестивых в изнеженном теле и утучненной плоти, поскольку то, что услаждает нашего внешнего человека, разрушает внутреннего, и напротив, разумная душа тем больше очищается, чем больше умертвляется плоть».
Святой Лев Римский пишет: «Из апостольских правил, которые внушил Сам Бог, первостоятели церковные, по внушению Святого Духа, первым поставили то, чтобы все подвиги добродетели начинать с поста».
Получается, пост просто необходим не только, чтобы измениться в лучшую сторону, но и чтобы сохранить в себе ту радость, те дары, которые мы получаем во время таких больших Праздников, как Пятидесятница, Троица и, конечно Пасха.
«Первой нам надо попрать похоть чревоугодия, – и ум свой утончить не только постами, но и бдениями, а также чтением и непрестанным сокрушением сердца», – писал прп. Иоанн Кассиан Римлянин.
Цитаты об Апостольском посте
«Апостольский пост считается нестрогим – постящимся разрешается есть рыбу во все дни, за исключением среды и пятницы.
Духовная жизнь без поста невозможна. Эта истина не отвлеченно-богословская, а подвижническая, за которую заплачено кровью. Внешний устав не есть совершенный пост. И потому нельзя ограничиться им, но внутренние высшие задачи поста невозможны без соблюдения внешнего постного устава».
протоиерей Валентин Свенцицкий
«Сегодня пост именуется апостольским – тут и возникает огромнейшее недоумение: да в чем же именно мы подражаем апостолам? Меня коробит, когда при начале Петрова поста поясняют: этот пост существует у нас потому, что мы подражаем апостолам, а они постились перед тем, как пойти на проповедь Евангелия, потому и мы последуем их примеру… Тут все ставится с ног на голову. Скажите, почему мы подражаем апостолам в подготовке к делу и не подражаем в самом деле?»
диакон Андрей
