почему Москва называется Белокаменная?

Это поэтичное название столицы России пришло к нам из глубины веков, и теперь уже никто точно не скажет, кто первый назвал Москву белокаменной.
Известно, что великие князья и бояре любили строить свои дома и церкви из белого камня или украшать их белокаменными фигурами. Так что в древней Москве сооружения из белого камня были не редкостью. Свою лепту в это название мог внести и Москов 18 ский Кремль.
Вначале кремлевская стена представляла собой обычный частокол, в 1339 году Кремль был уже обнесен рубленой дубовой стеной, которая при великом князе Дмитрии Донском с 1363 года была заменена невысокой каменной стеной, а впоследствии - мощной белокаменной.
Со временем город разрастался, и, чтобы защитить его от набегов враждующих соседей, необходимо было строить новые укрепления. С этой целью вокруг города копали глубокие рвы.
Один из них проходил от Кучкова поля до реки Неглинной, которая теперь полностью находится под землей. В XVI веке вдоль всего рва была возведена стена, ее основание тоже частично было сложено из белого камня, а постройки внутри нее именовались Белым городом. Спустя 200 лет стена Белого города была снесена, и сам Белый город перестал существовать.
На его месте было разбито десять бульваров, которые полукольцом огибают Москву до сих пор. Теперь о бывшей стене Белого города напоминают современникам только названия ворот, которые в те времена находились в местах пересечения города с главными дорогами, веДУЩИМИ от Кремля. Сейчас ворот никаких нет, а названия остались - например, Никитские ворота, Покровские, Мясницкие.. .
Приверженность к белому камню сохранялась в Москве и в более поздние времена. Так, при строительстве шатрового верха Спасской башни Кремля в 1625 году ее украсили белокаменными человеческими фигурами. Правда, обнаженные фигуры никогда еще до этого не украшали московские здания (это считалось неприличным) , и царь приказал одеть эти фигуры в кафтаны-однорядки.
Сейчас в Москве зданий из белого камня не строят, но название «Москва белокаменная» живет и, надо полагать, останется навсегда, как память о прошедшем.