«Очнись, болезный мой! Синегла-азенький!» Мне тоже хотелось вот так по-бабьи выть над убиенным. А Вам?

Борис Лавренёв "Сорок первый".

Гвардии поручик Говоруха-Отрок, Вадим Николаевич,
уполномочен правительством Верховного правителя России адмирала
Колчака представлять особу его при Закаспийском правительстве генерала
Деникина.

Потомственный дворянин.
До германской войны был студентом, изучал филологию (наш с Вами коллега),
потом пошёл на фронт, так как и отец, и дед:

--- С поезда из города приехал отец. В руке газета, сам взволнован.
Сказал одно только слово, но в этом слове была ртутная, мертвая тяжесть...
Война. Ужасное было слово, кровяное, как закат. И отец прибавил: "Вадим,
твой прадед, дед и отец шли по первому зову родины. Надеюсь, ты?.." Он не
напрасно надеялся. Я ушел от книг. И ушел ведь искренне тогда"...

Денег было много, и потрачено немерено...

Имя, честь рода, долг -- этим дорожили в семье Говорухи-Отрока.

Был на стороне революции, Наплевали в душу. Ушёл за Урал.
Там до конца и осознал, что нет у него родины НИГДЕ.

Единственная Родина осталась -- это книги.

Ко мне на родину собирался в город Сухум и Машеньку звал --
там, за городом, у него была дача...

Не получилось... растаяли в морской пене любовь, книги, пальмы,
тихая жизнь...

Что поделаешь?.. Сорок первый...