Ты вор в законе или бык в загоне?

Я не вор, но я в законе, я не бык, но я в загоне

Мой дядя, честный вор в законе,

Когда зависнул на креста,

Он оборзел, как бык в загоне,

Хоть с виду был уже глиста.

Его прикол – другим наука;

Но стремно – век я буду сука!

Сидеть с "бацилльным" день и ночь -

Ни выпей, ни поссы, ни вздрочь,

Какой же, блин, дешевый зехер

Мне с бабаём играть в жмурка,

Ему смандячив кисляка,

Колеса гнать за делать нехер,

Вздыхать и бормотать под нос:

"Когда ж ты кони шаркнешь, пес!"

Так думал за баранкой "мерса"

По жизни крученый босяк.

В натуре, масть поперла бесу:

Ему доверили общак.

Кенты "Одесского кичмана"!

С героем моего романа,

Чтоб дело было на мази,

Прошу обнюхаться вблизи:

Онегин, кореш мой хороший,

Родился в Питере, барбос,

Где, може, вы шпиляли в стос

Или сшибали с лохов гроши.

Гуляли в Питере и мы.

Но чем он лучше Колымы?

Пахан его, хоть не шалявый,

Но часто, змей, толкал фуфло.

Он гужевался кучеряво

И загадил все барахло.

Но Женьке обломилась пайка:

Его смотрела воровайка,

Потом он бегал с крадуном

И стал фартовым пацаном.

Щипач "Француз", голимый урка,

Учил смышленого мальца

В толпе насунуть гаманца,

Помыть с верхов, раскоцать дурку,

Мог в нюх втереть, чтоб не нудил,

И по блядям его водил.

Когда ж по малолетству братке

В башку ударила моча

И повело кота на блядки -

Послал он на хер ширмача.

Он словно выломился с "чалки":

Обскуб "под ёжика" мочалку,

Вковался в лепень центровой -

И стал в тусовках в жопу свой.

Он гарно спикал или шпрехал,

На танцах-шманцах был герой

И трезвым различал порой

"Иди ты!.." и Эдиту Пьеху.

Народ прикинул: чем он плох?

Онегин, в принципе, не лох.

Мы все бомбили помаленьку;

На сердце руку положа,

Нас удивишь делами Женьки,

Как голой жопою – ежа.

Онегин был пацан толковый,

По мненью братства воровского,

Шпанюк идейный, не блядво:

Умел он, в случае чего,

Изобразить умняк на роже,

Штемпам, которых до фига,

Лапшу повесить на рога, -

Но фильтровал базары все же;

И так любил загнуть матком,

Что шмары ссали кипятком.

По фене знал он боле-мене;

Но забожусь на жопу я,

Он ботать мог по старой фене

Среди нэпманского ворья,

Припомнить Васю Бриллианта,

Вора огромного таланта,

И пел, хотя не нюхал нар,

Весь воровской репертуар.

Блюсти суровые законы,

Которыми живет блатняк,

Ему казалось не в мазняк,

Зато он мел пургу про зоны,

Этапы и родной ГУЛАГ -

Где был совсем не при делах.