К дню рождения Венедикта ЕРОФЕЕВА (24.10.1938–1990): поэма в прозе «Москва–Петушки» принесла автору мировую известность,

«В этом мире я только подкидыш»
«Серп и молот — Карачарово»

Во вступлении к первому изданию Ерофеев предупреждал, что эту главу следует пропустить, не читая, поскольку за фразой «И немедленно выпил» следует полторы страницы чистейшего мата. По этой причине во втором издании он счёл необходимым выкинуть из главы «Серп и молот — Карачарово» всю бывшую там матерщину.
"Добросовестным уведомлением этим я добился того, что все читатели, особенно девушки, сразу хватались за главу «Серп и молот – Карачарово», даже не читая предыдущих глав, даже не прочитав фразы «и немедленно выпил». По этой причине я счел необходимым во втором издании выкинуть из главы «Серп и молот – Карачарово» всю бывшую там матерщину. Так будет лучше, потому что, во-первых, меня станут читать подряд, а во-вторых, не будут оскорблены. "

Таким образом, глава «Серп и молот — Карачарово» во втором издании и в последующих состоит из трёх слов: «И немедленно выпил»

«У вас вот лампочка. А у меня сердце перегорело, и то я ничего не говорю» «Бесполезное ископаемое»
***
"Пить просто водку, даже из горлышка, – в этом нет ничего, кроме томления духа и суеты. Смешать водку с одеколоном – в этом есть известный каприз, но нет никакого пафоса. А вот выпить стакан «Ханаанского бальзама» – в этом есть и каприз, и идея, и пафос, и сверх того еще метафизический намек"
"У меня не голова, а дом терпимости."
"Москва-Петушки"
***
"Книга должна быть дорогой. И первое свидетельство любви к ней — готовность ее купить. Книгу не надо «давать читать». Книга, которую «давали читать», — развратница. Она нечто потеряла от духа своего и чистоты своей. Читальни и публичные библиотеки суть публичные места, развращающие народ, как и дома терпимости. "
Вальпургиева ночь, или Шаги Командора