Почему Швабрин и Гринёв на допросе молчали о Марии Ивановне? Капитанская дочка.

Мужественный офицер Гринёв никоим образом не хотел впутывать нежную и чувствительную Машу в судебное разбирательство, ведь тогда его суженой пришлось бы публично рассказать о страшной гибели родителей, о мерзких домогательствах Швабрина и заново пережить эти трагические дни. Также Гринёв подумал о том, что эти тягостные воспоминания снова подорвут хрупкое здоровье Маши, поэтому он решил скрыть её имя от правосудия, и даже был благодарен своему сопернику Швабрину, который тоже промолчал о Маше.
Гринев мог легко оправдаться, но неписаные и почти необъяснимые законы чести удерживают его от того, чтобы упоминать имя Маши Мироновой, подвергая ее необходимости принимать участие в следствии. Рыцарская натура Петра Андреевича предпочитает скорее принять самое тяжкое наказание, чем бросить хоть малейшую тень на свою невесту:
"Я хотел было продолжать, как начал, и объяснить мою связь с Марьей Ивановной так же искренно, как и всё прочее. Но вдруг почувствовал непреодолимое отвращение. Мне пришло в голову, что если назову ее, то комиссия потребует ее к ответу; и мысль впутать имя ее между гнусными изветами злодеев и ее самую привести на очную с ними ставку — эта ужасная мысль так меня поразила, что я замялся и спутался".
Таким образом, и здесь любовь и честь опять приходят в противоречие с простой житейской логикой, логикой спасения себя и своей жизни.