Как мне выдержать натиск моих врагов?

Главная проблема - я никогда не видел моих врагов, таким образом я не имею представления об их силе, возможностях, способах атаки и об облике как таковом. В книжках Крапивина есть враги - манекены в витринах, статуи физкультурников в парках. Там по крайней мере известны враги и можно их уничтожить заранее. Я же лишь постоянно ощущаю, что враги оружили меня и готовы напасть. Как герой некоего романа ощущал тянущиеся в окно, которое было закрыто, ледяные щупальца спрута. Я же не только ночью, но и днём готов кричать, чувствуя уже щупальце у себя на спине. У меня ясное, чёткое и неотвратимое ощущение, что человек на лестнице в метро, как-то странно смотрящий на меня - это враг. Люди в метро отсаживаются от меня - они чужие, они враги. Милая девочка в красных колготках смотрит на меня с недетской холодностью - она враг. Приличная с виду женщина отказала, когда я попросил у неё рубль - враг. Котёнок не дал себя погладить - это ненастоящий котёнок. Сам город - это враг, ведь я целый день брожу по нему, не находя прохлады, мне не войти в помещения с кондиционерами, не купить минералки. Автобус - это враг, он ускользнул из-под носа, хотя я так старался успеть на него. И водитель - враг, он видел, как я пытался добежать до двери, но закрыл её у меня перед носом. А другой водитель в проливной дождь даже не остановился на остановке, хотя у него была табличка моего маршрута и в салоне ехали люди. А водители машин видели, что я пытаюсь перебежать улицу и успеть на автобус, но никто не притормозил. Если бы я всё же побежал дальше, они цинично раздавили бы меня колёсами, а их страховая компания выделила бы полсотни на кремацию и пластиковую урну для меня. И все враги, никто из соседей не здоровается со мной, не отвечает мне. Все смотрят на меня взглядом недобро сузившихся глаз. В журналах помещают фото женщин, лежащих в джакузи, в солярии или на массажном столе. У них у всех такие колючие взгляды и сжатые рты. Каждый встречный смотрит на мня взглядом маринованной селёдки, жареного молочного поросёнка, модной "гламурной" куклы или глиняной копилки "под ретро". Каждый человек неприступен, будто товар на полке супермаркета, на нём ценник и кроме того - красный предупреждающий ярлык "Не смей задерживать на мне взгляд, если тебе не на что меня купить, иначе немедленно явится служба безопасности, которая в этом мире защищает только нас, а тебя с удовольствием растопчет и унизит!" Но на самом деле все вокруг - такие же, как король, сделанный из масла, который не может выйти из своего дома - сейфа-холодильника с телефоном на дверце, где сидит с пузырём льда на голове. Как дядюшка Скрудж, подхвативший от своих денежных гор денежную вошь и для дезинфекции помещённый в герметичный пузырь в воздушым фильтром. Как огромный мозг под стеклянным колпаком. Как попугай в золотой клетке, обставленной мебелью красного дерева. Как деликатесы на прилавке под стеклом. Как сверхбогатая, но совершенно голая, с маленьким треугольничком на интимном месте дама под лампой для загара. Как король, проходящий курс колонотерапии, при котором ему предлагают "принять позу пьющего медведя". Как важный чиновник, стоящий перед врачом, который осматривает его мужское достоинство. Все они находятся в самых жалких и неприглядных позах, от которых их спасают только их деньги и службы безопасности.
Но при этом враги не дают мне даже вздохнуть свободно. Они уверенно чувствуют себя в этом мире, у них чужие, нечеловеческие морды, придя домой, они тотчас ныряют в большой аквариум или растекаются переливающейся жижей в большой фаянсовой лохани, или снимают голову и оставляют её на вешалке, или вынимают зубы, глаза, снимают парик, нос, уши, протезы рук, ног и грудей. Или высвобождают из штанов рыбий хвост. Но все, кроме меня, воспринимают их как респектабельных, имеющих вес в обществе граждан, хотя я хорошо вижу, что у них нет носа и вздувается и опадает дыхательная перепонка на затылке. Мой родной мир принадлежит не мне, а чуждым, отвратным тварям, и я не могу ничего сделать.