Господин Ноорберт Рёттген в своей речи Бундестаге призвал ввести санкции против режима Асада, России и Ирана за военные

преступления в Сирии. Россия уже в одном ряду с джихадистами–террористами.

Недурно, как думаете?

Санкции новые введут, и что–то подсказывает мне, что россияне станут меньше кушать в Новом году... Но давить кур и помидоры с сыром Россия не перестанет, конечно.

https://www.youtube.com/watch?v=1tqpG1rMS0o

Текст выступления господина Ноорберта Рёттгена в Бундестаге:

Г–жа Президент, уважаемые коллеги, предыдущий докладчик г–жа Геринг–Екардт
хорошо описала ужас в Алеппо, насколько это возможно сделать словами.

Думаю, невозможно прочувствовать тот ад, если вы там не были и не испытали его на себе.
Также были названы ответственные: это режим Асада, Россия — активный участник войны,
Иран, финансирующий и контролирующий шиитских боевиков, и террористы–джихадисты.

Мы часто произносим фразу: "Нет военного решения для этого конфликта". И это правильно, но президент Путин мыслит и действует как раз наоборот, для него военное решение — обязательное условие, почва для последующей дипломатии и политики. Мы должны это видеть. На Алеппо ничего не закончится: страдания будут продолжаться, Алеппо падёт, смерти, бомбардировки, терроризм – всё это будет продолжаться, дамы и господа.

И поэтому встаёт вопрос: нам оставаться бессильными? Обязаны ли мы проявлять бессилие, или же мы можем что–то сделать? Даже при ограниченных возможностях, есть что–то, что мы можем сделать. Я хочу назвать две вещи:

Первое — мы должны ввести экономические санкции, как невоенные средства против военных преступлений и военных преступников. Мы (ЕС, США) ввели экономические санкции в ответ на незаконную аннексию Крыма. Сегодня в Алеппо военные преступления в порядке вещей, и мы должны спросить себя, и тем, кто это критикуют, я задаю вопрос, какова альтернатива?

Если альтернативой является бездействие, то мы должны прибегнуть к этому невоенному средству против военных преступлений как к инструменту, который у нас есть, и если нет другого, по крайней мере лучше этого. Это было бы выражением того, что мы этого не принимаем, что мы этому противимся и осуждаем военные преступления, там происходящие.

Второе и последнее: это — военные преступления и поэтому мы должны начать, и ООН должна начать, документировать военные преступления, чтобы уже сегодня сказать преступникам, что им это с рук не сойдёт, что международное сообщество документирует и собирает свидетельства, факты их преступлений, и международное сообщество проведёт над ними судебный процесс.

И это уже сегодня возможно. Мы не должны просто быть безвольными, выражая только обеспокоенность. Мы должны реализовать те небольшие возможности, которые у нас есть, и об этом мы должны дебатировать, и очень хорошо, что мы это делаем.

Последнее, что я хочу сказать: правильно, когда мы говорим, что нет военного решения, но не достаточно говорить, что нет военного решения, мы должны что–то делать для того, чтоб другие не практиковали военные решения.

Большое спасибо.