Elvira Elvira
Гуру
(3465)
6 лет назад
Размышления сатирика о народной жизни приобретают драматическую остроту и в сказке «Кисель». Кисель – это тоже аллегория. Это скорбный символ рабской податливости народа. Сначала ели кисель господа, «и сами наелись, и гостей употчевали», а потом уехали «на теплые воды гулять», кисель же свиньям подарили. «Засунула свинья рыло в кисель по самые уши и на весь скотный двор чавкотню подняла». Смысл иносказания очевиден: сначала господа доводили народ до разорения, а потом им на смену пришли прожорливые буржуа. Народ же покорно позволяет использовать его силы: «Кисель был до того размывчив и мягок, что никакого неудобства не чувствовал оттого, что его ели». Даже еще радовался: «Стало быть, я хорош, коли господа меня любят!»
Кисель — герой одноименной сказки, «был до того разымчив и
мягок, что никакого неудобства не чувствовал от того, что его ели».
Господа до того им пресытились, что и свиньям есть предоставляли, так
что в конце концов «от киселя остались только засохшие поскребушки».
В гротескном виде здесь отобразились и крестьянская покорность, и
послереформенное оскудение деревни, ограбленной уже не только
«господами» -помещиками, но и новыми буржуазными хищниками,
которые, по убеждению сатирика, как свиньи, «сытости... не знают».