Помогите пожалуйста с сокращением текста!
Много вёсен и лет расцвело и отцвело в усадьбе. Подгнил и осел просторный дом. Червь — древоточец источил колонны веранды — пришлось ставить новые, уже не такие красивые, как прежде. Дичала сирень, забиваемая наглой и жадной бузиною, глохли осаждаемые крапивой кусты жасмина.
Но, как прежде, пылко заходились студёными майскими ночами полоумные соловьи; по-прежнему победно вскипала и расплёскивалась белой пеною старая черёмуха. И опять, опять в середине лета смущал и томил тревожный, влюбляющий запах отцветающих лип.
Молчаливая задумчивая женщина входила утром в опустелую, гулкую комнату, отворяла облупившийся, когда-то голубой ставень, и прежнее солнце, распахивая стены гостиной, золотыми, зелёными и голубыми отсветами растворялось в воздухе, в тёмных глазах женщины, в её странном, вечно ждущем чего-то сердце.
Она медлила в этой комнате, долго стояла у окна, вдыхала влажный густой запах утренней зелени. Обводила взглядом старые, тёмно-коричневые, неповоротливые стулья, белую, в серебряно-синих тенях скатерть. Теперь надо было обернуться и посмотреть туда. И она резко, словно только что вспомнив о портрете, поворачивалась к нему. Он всё так же висел на затенённой стене. Всё тем же, прежним сиянием светилось лицо смуглой блестящеглазой девочки, с золотым персиком в руках.
Она медлительно приближалась к нему, ревниво вглядываясь в живые, карие, неугомонные глаза, в округлые, любовно оглаженные пушистым светом щёки, в алые, готовые рассмеяться губы. Она виновато вбирала голову в плечи, испуганно оборачивалась назад. Но никто не глядел на неё. Только солнце мягко облокачивалось на её ссутуленные плечи, щекоча и гладя худые бледные щёки. И она благодарно и тихо кивала ему.
В сокращении должно быть столько же абзацов как и в тексте выше
Уже нет необходимости помогать, я уже всё сделала сама
Много вёсен и лет расцвело и отцвело в усадьбе. Подгнил и осел старый дом. Черви источили веранды — пришлось ставить новые. Сирень дичала, а кусты жасмина, забивала крапива.
Но, как прежде, майскими ночами пели соловьи, расцветала белой пеною старая черёмуха и в середине лета смущал влюбляющий запах отцветающих лип.
Молчаливая женщина входила опустевшую комнату и отворяла голубой ставень. И солнце, как и прежде, растворялось в воздухе, в глазах женщины, в ее вечно ждущем чего-то сердце.
Она долго находилась в этой комнате, стояла у окна, вдыхала запах утренней зелени. Смотрела на старую мебель, и вспомнив о портрете с девочкой и персиком, поворачивалась к нему.
Медленно подойдя к нему, она рассматривала живые, карие, глаза, щёки и готовые рассмеяться губы. Она испуганно оборачивалась назад, но на неё никто не глядел. Только солнце облокачивалось на её плечи, щекоча худые бледные щёки. И она благодарно и тихо кивала ему.
Много вёсен и лет расцвело и отцвело в усадьбе. пылко заходились студёными майскими ночами полоумные соловьи.
Молчаливая задумчивая женщина входила утром в комнату, отворяла облупившийся ставень, лучи озаряли комнату. Она долго стояла у окна, Обводила взглядом стулья, скатерть. вспомнив о портрете, поворачивалась к нему. На нем светилось лицо смуглой девочки, с золотым персиком в руках.
Она приближалась к нему, вглядываясь в карие глаза, в округлые щёки, в алые губы. Она испуганно оборачивалась назад. она благодарно и тихо кивала ему.