Поэтесса, писательница Ирина КОВАЛЁВА (род. 21.03.1964) — автор многих книг, сборников: «Четвёртая Троя», «Вёрстка мира»,

Токайское

Жизнь бывает ещё и такая –
Отворённое в лето окно,
И в бокале с букетом Токая
Цвета жидкого солнца вино.

И не надо решать "или – или",
Состязаться в рывке и гребке.
Нам из бочки его нацедили
В тёмном, старом, сыром погребке.

А какая там в форинтах сумма –
Это лишний для памяти груз,
Но остался на нёбе изюма
Изумивший подвяленный вкус,

Поселился, как стриж под стрехою.
Венгр ли, русский, испанец ли, бритт –
Полусладкое, полусухое
На любом языке говорит!
---
Чья-то строчка в сознанье стучится,
Ищет автора, да не того:
Без любви ничего не случится –
Ничего, ничего, ничего...

Фотоплёнка не ляжет под лица
И тебя не увяжет со мной.
Без любви в новый год не продлится
Твой штрих-код, твой аккаунт земной.

Не зайдёт на весну с разворотца
Солнце, хоть и пора бы ему.
Без любви ничего не срастётся,
Не спасётся – ведь всё ни к чему.
---
Глаза приезжающих радуя,
Стоит на излуке реки
Сестрица Венеции - Падуя
С мощами Святого Луки.
Ее отражением в затоне я
Любуюсь от странствий без сил.
Здесь дом был Святого Антония,
По этим камням он ходил
С верёвкою грубой на талии,
Друг людям с дырой в кошельках.
Он, названный сердцем Италии
И Падуи солнцем в веках!
За вдов и сирот умоляемый,
Бессильных подняться со дна,
С ребёнком на ручках ваяемый,
Как только Мадонна одна,
Он Падую лучше полиции
Хранит от немыслимых бед
С Лукой, написавшим в традиции
Впервые Марии портрет
С младенцем, прижавшимся к матери,
При жизни одобренный той.
Стоит в алтаре он на скатерти
В Соборе Устиньи Святой.
Лиловая, белая, синяя -
Кому какой нравится цвет -
Так ласково пахнет глициния,
Как будто бы кутает в плед.
И так мне тут пишется, дышится,
Так по сердцу всё и с руки,
Так Слово слепящее слышится
Евангелия от Луки!
---
И не важно, что век наш не вечен,
Что заряд разрушения яр.
Кто хоть раз окунается в Сечень,
Тот не русский уже, а мадьяр.

Это влажное необарокко,
Этих строенных струй баккара
Обещают отсрочку от срока,
Потому что еще не пора,

Потому, что твой день в середине,
Что телесный пройдет неуют,
Что по осени желтые дыни
В цвет купален в Москве продают,

Что о многом, мы знаем, не зная,
Что из сердца уже не иссечь,
Что родная, как волны Дуная,
В нем живет незнакомая речь.

Ката Сидония

Так сложу для молитвы ладони я,
Отпущу в сопредельное взгляд,
Как печальница Ката Сидония
Триста лет уж почти что назад.

Неужели лишь горести узрятся,
Снег в отместку цветочной пыльце
Беспросветного времени узницей,
Где амнистия смерти в конце?

Прошва парок на прошлом распорется,
Разорвётся петлявшая нить.
Ей – Петрёци, в замужестве – Лёринцнэ
Ничего не дано изменить,

И она заклинает о малости
Луг в цвету, птицу в небе, коня:
Перед тем, как исчезну, пожалуйста,
Пожалейте в печали меня!
-
Как декабрист – каменоломню
И граф – участие в косьбе,
Неужто в будущем не вспомню
И я о нынешней – себе?

Ни кошку, что о ноги трётся,
А ночью прыгает в кровать,
Ни край, где сердце разорвётся,
Я не смогу потом назвать?

Как в экстренном жила режиме,
Себя с тобой сшивая в стык,
И мне покажутся чужими
И наши судьбы и язык? –

Путь к замку санного наката
И небо синевы льняной,
Как звал меня когда-то: "Ката!" –
И всё, написанное мной…

Духновичем дарованное слово

О, речь русинская, тебя одну
Я чувствую, как гусляры струну,
Как астрономы даже днём звезду,
Всю сладкую, как солнышко в меду.
Как молоко дитя тебя я пью.
Никто отнять не сможет речь мою!

О, речь русинская, лишь ты одна
Стоишь, как нерушимая стена
Русинских прав и жизненных основ,
Щитом от украинских болтунов,
Что рвут нам сердце злых зверей лютей,
Поскольку не считают за людей.

О, речь русинская, в тебя одну
Я верю и тобою присягну.
В дни страшные, как сердце, он кровит -
Духновичем нам данный алфавит.
К своей свободе по его пути
С русинским словом вместе нам идти!

Иван Петровция
Пер. И. Ковалевой