Тракль «Превращения зла»

О чем стих? Какая поэтика ?
Осень; черное шествие по опушке; пора безмолвной разрухи;
чуток лоб прокаженного под сенью голых ветвей.
Вечер, давно минувший, сходит по мшистым ступеням; ноябрь.
Звук колокола, и пастух гонит в деревню табун вороных
и рыжих коней. В кустах бузины зеленый охотник
свежует дичь. На руках его дымится кровь, и тень зверя
вздыхает в листве над человеком, бурая и молчаливая;
лес. Кружат вороны, их три. Их полет — словно соната,
полная блеклых аккордов и человечьей печали; облако
золотое тает над головой. Мальчишки у мельницы жгут
костер. Огонь — брат того, кто здесь самый бледный, того,
кто смеется, зарывшись в пурпурные пряди его; или здесь
место убийства, и путь сюда каменист. Куст барбариса исчез,
под соснами круглый год сонно и воздух свинцов;
страх, зеленая тьма, бульканье утопающего: из звездного
озера тянет рыбак огромную черную рыбу, обличье безумья
и мрака. Под шелест тростника, позади бранящихся
людей качается он в красной лодке на стылой осенней
воде, живет в темных преданиях предков, и над мраком
ночей, над девичьими страхами открываются каменные
глаза. Зло.
Что привело тебя сюда, зачем стоишь на лестнице этой
шаткой в доме твоих предков? Свинцовая тьма. Что ты
подносишь в своей серебристой ладони к глазам? Отчего
опустились веки, словно под тяжестью макового дурмана?
Но и сквозь каменную стену ты видишь звездное небо,
Млечный Путь и Сатурн; он красен. Неистово бьются о
камень стены голые сучья деревьев. Ты на шатких ступенях:
дерево, камень, звезда! Ты, зверь голубой, который
кротко трепещет, ты, бледный жрец, в жертву его приносящий
на черный алтарь. О, это твой смех в темноте, мрачный
и злой, от него бледнеет во сне ребенок. Красное пламя
взмывает с твоей ладони, и в нем гибнет ночной мотылек.
О эта флейта света; о эта флейта смерти. Зачем ты
снова здесь, на шатких этих ступенях, в доме своих предков?
Внизу стучится в ворота ангел хрустальным перстом.
О преисподняя сна; темный проулок; бурый палисадник. С
тихим звоном плывет в вечерней голубизне образ умершей.
Зеленые цветки порхают вокруг, и она без лица.
Бледное, оно склоняется над холодным лбом убийцы в
темной подворотне; молитва, пурпурное пламя похоти;
угасая, бросается спящий по черным ступеням во мрак.
Кто-то оставил тебя на распутье, и ты долго смотришь назад.
Шаг серебристый под сенью корявых яблонь. В черных
сучьях сияет пурпурный плод, и змея в траве сбрасывает
кожу. О этот мрак; пот на ледяном лбу и страшные
винные грезы в деревенском кабаке под закопченными
черными сводами. Ты, сам пустыня, наволхвовал эти розовые
острова в бурых клубах табачного дыма, и дикий крик
грифа, который, высматривая добычу, кружит над черными
скалами, и море, и бурю, и лед. Ты, зеленый металл с огненным
ликом внутри — он рвется наружу воспеть с кургана
костей темные времена и пламенное низвержение ангела.
О скорбь, что с немым воплем преклоняет колени.
Мертвый приходит к тебе. Истекает сердце захлебывающейся
кровью, под черными бровями гнездится невысказанный
взгляд; темная встреча. Ты — пурпурный месяц,
вот он сияет в зеленой тени олив. Следом идет непреходящая
ночь.